© ООО ТД «Издательство Мир книги», оформление, 2008

© ООО «РИЦ Литература», комментарии, 2008

I
Если торг нельзя заключить с одним, то его можно заключить с другим

Арамис угадал: выйдя из дома на площади Бодуайе, герцогиня де Шеврез приказала кучеру ехать домой.

Она, по-видимому, боялась, что за ней следят, и хотела таким образом придать своей прогулке невинный вид. Но как только она вернулась в свой дом и убедилась, что никто за ней не следит и не собирается ее беспокоить, она велела открыть калитку в саду, которая выходила на другую улицу, и направилась на улицу Круа-де-Пти-Шан, где жил господин Кольбер.

Мы сказали, что наступил вечер, – точнее было бы сказать, что наступила ночь, и ночь весьма темная. Заснувший Париж окутывал снисходительной темнотой и благородную герцогиню, плетущую свою политическую интригу, и простую горожанку, которая после позднего ужина в городе, под руку со своим любовником, возвращалась по самой длинной дороге к домашнему очагу.

Госпожа де Шеврез привыкла к так называемой «ночной политике» и прекрасно знала, что министры никогда не запираются, даже у себя дома, от молодых и красивых женщин, боящихся пыли контор, и от пожилых и опытных дам, опасающихся нескромного эха министерств.

Герцогиню встретил у подъезда лакей, и, по правде сказать, встретил довольно плохо. Он даже заметил, посмотрев ей в лицо, что в такой час и в таком возрасте неудобно отрывать господина Кольбера от его ночной работы.

Но герцогиня де Шеврез, не рассердившись, написала на листке из записной книжки свое имя – громкое имя, которое столько раз неприятно звучало для слуха Людовика XIII и великого кардинала.

Она написала это имя размашистым, небрежным почерком вельмож той эпохи, сложила бумагу особенным, лишь ей свойственным образом и передала ее молча, но с таким высокомерным видом, что наглый малый, привыкший чуять господ, опустил голову и побежал к господину Кольберу.

Можно не добавлять, что, развернув листок, министр вскрикнул, и этот легкий крик окончательно убедил лакея в том, как серьезно надо отнестись к таинственной гостье: он побежал за герцогиней.

Она с трудом поднялась на второй этаж красивого нового дома, отдохнула на площадке, чтоб не войти запыхавшись, и предстала перед господином Кольбером, который сам перед ней раскрыл дверь.

Герцогиня остановилась на пороге, чтоб хорошенько разглядеть того, с кем ей придется иметь дело. Его круглая тяжелая голова, густые брови, уродливая гримаса на лице, придавленном как бы священнической скуфьей1
Скуфья (скуфейка) – остроконечная бархатная черная или фиолетовая мягкая шапочка у православного духовенства.

Навели ее на мысль, что будущие ее переговоры будут незатруднительны, но малоинтересны, ибо такая грубая натура, казалось, должна быть малочувствительной к утонченной мести или к ненасытному честолюбию.

Но когда герцогиня ближе пригляделась к черным пронзительным глазкам, к продольной морщине на выпуклом строгом лбу, к сжатым губам, которые только неопытные наблюдатели считали добродушными, она переменила мнение и подумала: «Я нашла нужного мне человека».

– Чему обязан я честью вашего посещения, сударыня? – спросил интендант финансов.

– Тому, что мне нужны вы, сударь, а я нужна вам.

– Я счастлив, сударыня, слышать первую часть вашей фразы, что же касается второй…

Госпожа де Шеврез села в кресло, которое ей пододвинул Кольбер.

– Господин Кольбер, вы интендант финансов?

– Да, сударыня.

– И вы хотели бы быть суперинтендантом?

– Сударыня!

– Не отрицайте, это бесполезно и только удлинит наш разговор.

– Однако, сударыня, несмотря на все мое доброе желание, несмотря на вежливость, с которой я отношусь к даме вашего положения, ничто не заставит меня признаться в том, что я стараюсь сесть на место моего начальника.

– Я вам ничего не говорила, господин Кольбер, о том, что вы «стараетесь сесть» на место своего начальника.

Разве я нечаянно произнесла это слово? Не думаю. А вот слово «заменить» менее воинственно и более правильно грамматически, как говорил господин де Вуатюр2
Вуатюр Венсан (1598–1648) – французский поэт, творчество которого выразилось в основном в салонной лирике (мадригалы, сонеты, рондо). Член Французской академии с момента ее создания.

Итак, я утверждаю, что вы стремитесь заменить господина Фуке.

– Сударыня, состояние господина Фуке все выдержит. Господин суперинтендант – это Колосс Родосский3
Колосс Родосский – одно из семи чудес света. Построен в начале III в. до н. э.; в 224 г. до н. э. разрушен в результате землетрясения. Его изображений не сохранилось, где он стоял – точно не известно. Маловероятно, чтобы он стоял над входом в гавань, широко расставив ноги.

Нашего времени: корабли проходят под ним и даже не задевают его.

– Весьма интересное сравнение. Да, господин Фуке играет роль Колосса Родосского; но, мне помнится, я слыхала, как рассказывал господин Конрар… кажется, академик… что, когда Колосс Родосский упал, купец, который свалил его… простой купец, господин Кольбер… нагрузил его обломками четыреста верблюдов. А ведь купцу очень далеко до интенданта финансов.

– Сударыня, могу вас уверить, что я никогда не свалю господина Фуке.

– Ну, господин Кольбер, раз вы упорствуете и продолжаете играть со мной в чувствительность, как будто не зная, что меня зовут госпожой де Шеврез и что я стара, иными словами, что вы имеете дело с женщиной, которая была политической противницей кардинала Ришелье и у которой осталось мало времени, – раз вы совершаете эту неосторожность, я пойду к людям более проницательным и стремящимся быстрее сделать карьеру.

– Какую, сударыня, какую?

– Вы меня очень разочаровываете, сударь, в нынешних людях. Клянусь вам, если бы в мое время какая-нибудь женщина пришла к господину де Сен-Мару, который, впрочем, не был особенно умен, – клянусь вам, если б она сказала о кардинале то, что я только что сказала вам о господине Фуке, господин де Сен-Мар уже ковал бы железо.

– Ну, сударыня, будьте немного снисходительнее.

– Значит, вы согласны заменить господина Фуке?

– Если король уволит господина Фуке, разумеется.

– Опять лишние слова. Очевидно, раз вы еще не добились его увольнения, значит, вы не могли этого сделать. Поэтому я была бы круглой дурой, если бы, идя к вам, я не принесла вам того, чего вам не хватает.

– Я в отчаянии, что мне приходится настаивать, сударыня, – сказал Кольбер после молчания, которое дало возможность герцогине оценить всю его скрытность, – но я должен предупредить вас, что уже шесть лет пытаются разоблачить господина Фуке, донос следует за доносом, а положение господина суперинтенданта остается непоколебимым.

– На все свое время, господин Кольбер; те, кто разоблачал господина Фуке, не были госпожой де Шеврез и не имели доказательств в виде шести писем кардинала Мазарини, устанавливающих правонарушение, о котором идет речь.

– Правонарушение?

– Преступление, если это вам больше нравится.

– Преступление? Совершенное господином Фуке?

– Именно… Странно, господин Кольбер, у вас обыкновенно такое холодное и невыразительное лицо, а сейчас я вижу, что вы сияете.

– Преступление?

– Я в восторге, что это на вас произвело впечатление.

– О, сударыня, ведь это слово столько в себе заключает!

– Оно заключает в себе приказ о суперинтендантстве для вас, а для господина Фуке – приказ об изгнании или заключении в Бастилию.

– Простите меня, герцогиня: почти невозможно, чтоб господин Фуке был изгнан, а арест, опала – это уже слишком!

– О, я знаю, что говорю, – холодно продолжала госпожа де Шеврез. – Я живу не так далеко от Парижа, чтобы не знать, что в нем происходит. Король не любит господина Фуке и охотно погубит его, если ему предоставят случай это сделать.

– Но надо, чтобы случай был удобным.

– Случай достаточно удобный. Поэтому я и оцениваю этот случай в пятьсот тысяч ливров.

– Что вы хотите сказать? – спросил Кольбер.

– Я хочу сказать, сударь, что, имея в руках этот случай, я передам его в ваши руки только в обмен на пятьсот тысяч ливров.

– Очень хорошо, герцогиня, я понимаю. Но так как вы только что назначили цену за товар, ознакомьте меня с товаром.

– О, это очень легко: шесть писем от кардинала Мазарини, как я вам сказала; автографы эти, конечно, не были бы очень дороги, если б они не устанавливали с полной очевидностью, что господин Фуке присвоил себе крупные государственные суммы.

– С полной очевидностью? – спросил Кольбер, и его глаза радостно заблестели.

– С полной очевидностью. Хотите прочесть письма?

– Всей душой! Копии, разумеется?

– Разумеется, копии.

Герцогиня вытащила спрятанную на груди маленькую пачку, придавленную бархатным корсетом.

– Читайте, – сказала она, передавая их Кольберу.

Тот жадно набросился на бумаги.

– Чудесно! – сказал он, прочтя.

– Достаточно ясно, не правда ли?

– Да, герцогиня, да; значит, кардинал Мазарини передал деньги господину Фуке, а господин Фуке оставил их себе; но какие же это деньги?

– Вот в этом-то и дело: какие деньги? Если мы сговоримся, я присоединю к этим шести еще седьмое письмо, которое вам окончательно все прояснит.

Кольбер задумался.

– А оригиналы этих писем?

– Бесполезный вопрос. Все равно, как если бы я спросила вас, господин Кольбер, полны или пусты будут денежные мешочки, которые вы мне дадите.

– Прекрасно, герцогиня.

– Все решено?

– Нет еще.

– Есть одна вещь, о которой ни вы, ни я не подумали.

– Что это за вещь?

– При всех этих обстоятельствах господина Фуке может погубить только процесс.

– И публичный скандал.

– Да. Ну так что же?

– А то, что не может быть ни процесса, ни скандала.

– Почему же?

– Потому, что он генеральный прокурор парламента; потому что все во Франции: управление, армия, юстиция, торговля – взаимно связано цепью круговой поруки, которая называется духом корпоративности. Поэтому, сударыня, парламент никогда не потерпит, чтобы его глава был привлечен к суду. Даже если бы это случилось по королевскому приказу, никогда парламент не осудит его.

– По правде сказать, господин Кольбер, это меня не касается.

– Я это знаю, сударыня. Но меня это касается и уменьшает цену того, что вы принесли. К чему мне доказательства преступления без возможности наказания за него?

– Даже если Фуке будет только заподозрен, он потеряет свою должность суперинтенданта.

– Велика важность! – воскликнул Кольбер, и его темные черты как-то вдруг осветились выражением ненависти и мести.

– Ах, господин Кольбер, простите меня, – сказала герцогиня, – я не знала, что вы столь впечатлительны. Хорошо, очень хорошо. Ну, раз вам мало того, что у меня есть, прекратим разговор.

– Нет, сударыня, продолжим его. Только, раз ваш товар упал в цене, уменьшите и ваши притязания.

– Вы торгуетесь?

– Это необходимо всякому, кто хочет честно платить.

– Сколько вы мне предлагаете?

– Двести тысяч ливров.

Герцогиня засмеялась ему в лицо, потом вдруг сказала:

– Подождите.

– Вы соглашаетесь?

– Нет еще. Но у меня есть еще одна комбинация.

– Скажите ее.

– Вы мне даете триста тысяч ливров.

– Нет, нет!

– Соглашайтесь или нет, как угодно… И это не все.

– Еще что-нибудь? Вы становитесь невозможною, герцогиня!

– Я не так невозможна, как вы думаете, я у вас прошу не денег.

– Чего же?

– Услуги. Вы знаете, что я всегда нежно любила королеву.

– И… я хочу свидания с ее величеством.

– С королевой?

– Да, господин Кольбер, с королевой, которая давно уже мне не друг, но может им снова стать, если мне дадут возможность.

– Ее величество никого уже не принимает, герцогиня. Вам известно, что приступы болезни повторяются у нее все чаще и чаще.

– Вот именно поэтому я и должна повидать королеву. Представьте себе, что у нас во Фландрии очень часты случаи этой болезни.

– Рак? Ужасная, неизлечимая болезнь.

– Не верьте в это, господин Кольбер. Фламандский крестьянин – человек первобытный. У него не жена, а рабыня. Пока он пьянствует, жена работает: она черпает воду из колодца, она нагружает мула или осла, она сама таскает тяжести. Так как она мало заботится о себе, она постоянно получает ушибы то там, то здесь. Часто она бывает бита… А рак происходит от какого-нибудь сильного телесного повреждения.

– Это верно.

– Фламандки не умирают от этого. Когда они очень уж сильно страдают, они находят лекарство. А брюггские монахини изумительно лечат эту болезнь. У них есть целебные воды, настойки, втирания; они дают больной бутылку с водой и свечу; этим они приносят доход духовенству и служат Богу, продавая и тот и другой товар. Вот я и принесу королеве воду из брюггского монастыря. Ее величество выздоровеет и поставит столько свечей, сколько найдет нужным. Вы видите, господин Кольбер, что помешать мне видеть королеву – почти что цареубийство.

– Герцогиня, вы слишком умная женщина, вы меня смущаете. Однако мне кажется, что ваше великое милосердие к королеве все-таки имеет маленькую личную выгоду.

– Разве я стараюсь это скрыть? Вы, кажется, сказали: маленькую выгоду? Так знайте же, что это не малая, а большая выгода, и я вам это поясню тотчас. Если вы введете меня к ее величеству – я удовольствуюсь тремястами тысячами ливров, которые я у вас потребовала; если вы откажете – я оставлю у себя письма и отдаю их только в случае немедленной выплаты пятисот тысяч.

С этими словами старая герцогиня встала, оставив господина Кольбера в неприятном раздумье. Продолжать торговаться было невозможно; вовсе не торговаться значило потерять бесконечно много.

– Сударыня, – сказал он, – я буду иметь удовольствие выплатить вам сто тысяч экю.

– О! – воскликнула герцогиня.

– Но как я получу настоящие письма?

– Очень простым способом, дорогой господин Кольбер… Кому вы доверяете?

Серьезный финансист принялся беззвучно смеяться, и его широкие черные брови поднимались и опускались, как крылья летучей мыши.

– Никому, – сказал он.

– Но вы делаете исключение для себя, господин Кольбер?

– Что вы хотите сказать, герцогиня?

– Я хочу сказать, что если бы вы отправились со мной туда, где находятся письма, они были бы переданы вам в собственные руки и вы могли бы проверить их и пересчитать.

– Это верно.

– Вам следует взять с собой сто тысяч экю, потому что я тоже никому не доверяю.

Интендант финансов покраснел до бровей. Как все люди, высоко одаренные в искусстве счисления, он был весьма честен.

– Сударыня, – сказал он, – я возьму с собой обещанную сумму в двух чеках, по которым вы можете получить деньги в моей кассе. Удовлетворит ли это вас?

– Как жаль, что ваши чеки не ценятся по миллиону, господин интендант!.. Итак, я буду иметь честь указать вам дорогу.

– Позвольте мне распорядиться, чтоб заложили лошадей.

– Внизу ждет моя карета, сударь.

Кольбер кашлянул в нерешительности. Ему вдруг показалось, что предложение герцогини – ловушка, что у двери его ждут и что эта дама, предложившая продать свою тайну за сто тысяч экю Кольберу, предложила ее и господину Фуке за ту же сумму.

Он так долго медлил, что герцогиня пристально посмотрела ему прямо в глаза.

– Вы предпочитаете ехать в собственной карете?

– Признаюсь, да.

– Вы боитесь, что попадете со мной в какую-нибудь западню?

– Герцогиня, у вас капризный нрав, а я, будучи нрава довольно серьезного, боюсь быть скомпрометированным какой-нибудь шуткой.

– Словом, вы боитесь? Хорошо, поезжайте в своей карете, берите с собой столько лакеев, сколько хотите… Только подумайте: то, что мы делаем вдвоем, знаем мы одни; то, что увидит третье лицо, станет известно всему миру. В конце концов, мне это не важно, моя карета последует за вашей, и я буду рада сесть в вашу карету, чтоб ехать к королеве.

– К королеве?

– Вы уже забыли? Как! Такой для меня важный пункт, а вы уже упустили его из виду? Каким это было для вас пустяком, боже мой. Если б я знала, я спросила бы у вас вдвое больше.

– Я раздумал, герцогиня. Я не поеду с вами.

– Правда?.. Почему?

– Потому, что я безгранично доверяю вам.

– Вы мне льстите!.. Но как же я получу сто тысяч экю?

– Вот они.

Интендант нацарапал несколько слов на бумажке и передал ее герцогине.

– Деньги вам выплачены, – сказал он.

– Красивый жест, господин Кольбер, я вас вознагражу за него.

Говоря эти слова, она засмеялась. Смех госпожи де Шеврез был похож на мрачный шепот; всякий человек, чувствующий, как бьются в его сердце молодость, вера, любовь, жизнь, предпочел бы плач этому жалкому подобию смеха.

Герцогиня расстегнула корсаж и достала маленькую пачку бумаг, перевязанную огненной лентой. Крючки подались под давлением ее нервных рук. И грудь, поцарапанная трением и выдергиванием бумаг, предстала перед глазами интенданта, заинтересованного этими странными приготовлениями. Герцогиня вновь засмеялась.

– Вот, – сказала она, – подлинные письма кардинала Мазарини. Они у вас в руках. И, кроме того, герцогиня де Шеврез разделась перед вами, как если бы вы были… я не хочу называть имен, которые внушили бы вам гордость и ревность. Теперь, господин Кольбер, – продолжала она, быстро застегивая свое платье, – ваша карьера обеспечена; проводите меня к королеве.

– Нет, сударыня. Если вы снова навлечете немилость ее величества и если узнают во дворце, что это я ввел вас в покои королевы, то она не простит мне этого до конца своих дней. У меня во дворце есть преданные люди, они введут вас, не вовлекая меня в это дело.

– Как хотите. Мне важно видеть королеву.

– Как называются брюггские монахини, которые лечат больных?

– Бегинки4
Бегинки – женские светские религиозно-благотворительные союзы, существовавшие в XII–XVIII вв. в Нидерландах и Германии. Находились под подозрением у инквизиции.

– Вы будете бегинкой.

– Хорошо. Но мне придется перестать быть ею.

– Это ваше дело.

– Извините, но я не хочу, чтобы двери передо мной захлопнули.

– Это тоже ваше дело, сударыня. Я сейчас прикажу старшему камердинеру дежурного офицера ее величества впустить бегинку с лекарством для облегчения страданий королевы. Вы получите от меня пропуск, но сами позаботитесь о лекарстве и объяснениях. Если будет необходимо, я признаюсь, что ввел бегинку, но отрекусь от герцогини де Шеврез.

– Это не понадобится, будьте покойны.

– Вот пропуск.

II
Шкура медведя

Кольбер подал пропуск герцогине и тихонько отодвинул кресло, за которым она стояла.

Госпожа де Шеврез слегка кивнула и вышла.

Кольбер, узнав почерк Мазарини и пересчитав письма, позвонил своему секретарю и приказал ему пойти за советником парламента господином Ванелем. Секретарь ответил, что господин советник, верный своим привычкам, только что вошел, чтобы дать отчет интенданту о главнейших подробностях сегодняшней работы парламента.

Кольбер сел ближе к лампе, перечел письма покойного кардинала, несколько раз улыбнулся, убеждаясь в ценности бумаг, которые ему только что передала госпожа де Шеврез, и, устало подперев голову руками, глубоко задумался.

В это время в кабинет Кольбера вошел высокий толстый человек с костлявым лицом и крючковатым носом. Он вошел со скромной уверенностью, выдававшей гибкий и решительный характер: гибкий по отношению к хозяину, который может бросить подачку, и сильный по отношению к собакам, которые могли бы оспаривать у него эту желанную добычу.

Под мышкой у господина Ванеля была объемистая папка; он положил ее на бюро, за которым сидел задумавшись Кольбер.

– Здравствуйте, господин Ванель, – сказал Кольбер, отрываясь от своих размышлений.

– Здравствуйте, монсеньер, – непринужденно сказал Ванель.

– Надо говорить сударь , – тихо заметил Кольбер.

– Монсеньером называют министров, – невозмутимо отвечал Ванель. – Вы – министр!

– Пока еще нет!

– Я называю вас монсеньером. Впрочем, вы ведь мой начальник, с меня этого достаточно. Если вы не хотите, чтобы я называл вас так при людях, позвольте мне называть вас так наедине.

Кольбер поднял голову, пытаясь прочесть на лице Ванеля, в какой степени было искренне это выражение преданности.

Но советник умел выдерживать тяжесть взгляда, даже если взгляд был министерский.

Кольбер вздохнул. Он ничего не прочел на лице Ванеля; Ванель мог быть честным. Кольбер подумал, что этот подчиненный в действительности имеет над ним власть, так как госпожа Ванель – его, Кольбера, любовница.

В то время, когда он думал о странной судьбе этого человека, Ванель холодно вынул из кармана надушенное письмо, запечатанное испанским воском, и протянул его интенданту.

– Что это, Ванель?

– Письмо от моей жены, монсеньер.

Кольбер закашлялся. Он взял письмо, распечатал его, прочел и спрятал себе в карман, в то время как Ванель невозмутимо листал книгу протоколов.

– Ванель, – сказал вдруг патрон своему подчиненному, – вы ведь умеете работать?

– Да, монсеньер.

– И вас не пугает работа по двенадцати часов в день?

– Я работаю пятнадцать часов в день.

– Невозможно! Парламентские обязанности вряд ли отнимают у вас больше трех часов.

– О, я еще веду счетные книги одного друга, с которым у меня общие дела, а в свободное время изучаю древнееврейский язык.

– Вас очень высоко ценят в парламенте, Ванель?

– Я думаю, что да, монсеньер.

– Не следовало бы засиживаться на месте советника.

– Что же сделать для этого?

– Купить должность.

– Какую-нибудь… более значительную. Маленькие претензии труднее выполняются, не так ли?

– Маленькие кошельки, монсеньер, труднее наполняются.

– Ну а какая должность вас прельщает?

– Мне трудно сказать, какая была бы мне по карману.

– Есть одна должность. Но надо быть королем, чтобы купить ее без труда, а королю, пожалуй, не придет в голову покупать должность генерального прокурора.

Услышав эти слова, Ванель поднял на Кольбера свой смиренный и в то же время бесцветный взгляд.

– О какой должности генерального прокурора в парламенте вы мне говорите, монсеньер? – спросил Ванель. – Я знаю только должность господина Фуке.

– О ней я и говорю, мой дорогой советник.

– У вас недурной вкус, монсеньер, но прежде чем покупать товар, надо, чтоб он продавался.

– Я думаю, господин Ванель, что скоро эта должность будет продаваться…

– Продаваться! Должность прокурора господина Фуке?

– Об этом говорят.

– Должность, которая делает его неуязвимым, будет продаваться? О-о!

И Ванель захохотал.

– Может быть, вы боитесь этой должности? – спросил серьезно Кольбер.

ВИКОНТ ДЕ БРАЖЕЛОН ИЛИ ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

СМЕРТЬ Д"АРТАНЬЯНА

ВИКОНТ ДЕ БРАЖЕЛОН ИЛИ ДЕСЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Александр ДЮМА

ТОМ I

ЧАСТЬ I

Глава 1

ПИСЬМО

В середине мая 1660 года, в девять часов утра, когда солнце, начавшее уже припекать, высушило росу на левкоях Блуаского замка, небольшая кавалькада, состоявшая из трех дворян и двух пажей, проехала по городскому мосту, не произведя большого впечатления на гуляющих по набережной. Они лишь прикоснулись к шляпам со следующими словами:

Его высочество возвращается с охоты.

И только.

Пока лошади брали крутой подъем от реки к замку, несколько сидельцев подошли к последней лошади, к седлу которой были привешены за клюв разные птицы.

С истинно деревенской откровенностью любопытные выразили пренебрежение к такой скудной добыче и, потолковав между собою о невыгодах охоты влет, вернулись к своим делам.

Только один из любопытных - рослый, краснощекий веселый малый - спросил, почему его высочество, имея Возможность хорошо проводить время благодаря своим огромным доходам, довольствуется столь жалким развлечением.

Ему отвечали:

Разве ты не знаешь, «что для его высочества главное развлечение скука?

Весельчак пожал плечами с жестом, который ясно говорил: «В таком случае я предпочитаю быть лавочником, а не принцем».

И каждый вернулся к своей работе.

Между тем его высочество продолжал свой путь с таким задумчивым и в то же время величественным видом, что, верно, ему изумились бы зрители, если бы таковые были; но жители Блуа не могли простить герцогу того, что он выбрал их веселый город, чтобы скучать там без помехи. Завидев скучающего принца, они обыкновенно отворачивались, зевая, или отходили от окон в глубину комнат, точно избегая усыпительного влияния этого вытянутого, бледного лица, сонных глаз и вялой походки. Таким образом, достойный принц мог быть почти уверен, что никого не увидит на улицах, если вздумает прогуляться.

Конечно, со стороны жителей Блуа это являлось преступной непочтительностью: его высочество был первым вельможей Франции после короля, а может быть и включая короля. Действительно, если Людовик XIV, тогда царствовавший, имел счастье родиться сыном Людовика XIII, то его высочество имел честь родиться сыном Генриха IV. Следовательно, жители Блуа должны были гордиться предпочтением, которое герцог Гастон Орлеанский оказал их городу, поселившись со своим двором в старинном Блуаском замке.

Но такова была судьба этого высокородного принца: он никогда не возбуждал внимания и удивления толпы. С течением времени он привык к этому.

Может быть, именно этим объясняется его равнодушный и скучающий вид.

Прежде он был очень занят. Казнь доброй дюжины его лучших друзей причинила ему немало хлопот. Но со времени прихода к власти кардинала Мазарини казни прекратились, его высочество остался без всякого занятия, и это отражалось на его настроении.

Жизнь бедного принца протекала очень скучно. По утрам он охотился на берегах Беврона или в роще Шеверни, потом переправлялся через Луару и завтракал в Шамборе, с аппетитом или без аппетита; и до следующей охоты жители Блуа ничего не слышали о своем владыке и господине.

Вот как принц скучал extra muros 1 ; что же касается его скуки в стенах города, то мы дадим о ней понятие читателю, если он потрудится последовать вместе снами за кавалькадой к величественному входу в Блуаский замок.

Его высочество ехал верхом на маленькой рыжей лошади, в большом седле красного фландрского бархата со стременами в форме испанского сапога.

Пунцовый бархатный камзол принца, под плащом такого же цвета, сличался с седлом, и благодаря этому красному цвету принц выделялся среди своих спутников, из которых один был в лиловом, другой в зеленом платье. Человек в лиловом, шталмейстер, ехал по левую руку, обер-егермейстер в зеленом - по правую.

Один из пажей держал на шесте с перекладиной двух соколов. У другого в руке был охотничий рог; шагах в двадцати от замка он лениво затрубил.

Все окружающие ленивого принца делали свое дело тоже лениво. Послышав сигнал, восемь часовых, гулявших на солнце в квадратном дворе, схватили алебарды, и его высочество торжественно вступил в замок.

Когда герцог въехал во двор, мальчишки, которые мчались за кавалькадой, указывая друг другу на убитых птиц, разбежались, отпуская замечания по поводу виденного. Улица, площадь и двор опустели.

Александр Дюма

«Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя»

…Май 1660-го. Начало самостоятельного правления молодого Людовика XIV. Живущий в изгнании инкогнито наследник английского престола Карл II встречается со своим кузеном — королём Франции, и просит у него поддержки в восстановлении престола. Могущественный кардинал Мазарини отказывает Людовику в финансировании этого плана. Король Карл обращается за помощью к графу де Ла Феру — Атосу, одному из тех, кто доказал преданность казнённому Карлу I, будучи рядом с ним до последней минуты, стоя у подножия его эшафота. Перед смертью Карл I поведал Атосу, что в подземелье Ньюкастльского замка зарыт миллион золотом — его сыну «на чёрный день»; этих средств как раз хватит на дело, задуманное теперь наследником британской короны. Одновременно с Атосом, о чем тот не догадывается, в Англию отправляется вышедший в отставку лейтенант д’Артаньян. Путая карты друг другу, общими усилиями они помогают Карлу II взойти на трон. Король осыпает стареющих героев милостями.

Людовик XIV срочно вызывает д’Артаньяна в Париж. Незадолго перед тем умирает Мазарини, завещав королю, кроме значительной денежной суммы, своего преданного секретаря де Кольбера, назначенного Людовиком на должность интенданта финансов — третье место в государстве после самого короля, суперинтенданта и королевского прокурора Фуке. Служение своё Кольбер начинает с предания смертной казни за злоупотребления двух друзей Фуке и с доноса королю о том, что Фуке расходует средства из казны, укрепляя Бель-Иль, крепость на побережье. Война с Англией не входит в расчёты короля; стало быть, это — излишнее расточительство! Король отправляет д’Артаньяна инспектировать Бель-Иль. К изумлению д’Артаньяна, этими работами руководят Арамис (ныне епископ Ваннский) и Портос. Послав Портоса с письмом к Фуке, Арамис спешит за ним следом. «Не сомневаюсь, что д’Артаньяна направлял в Бель-Иль король, — сообщает Арамис Фуке. — Не сомневаюсь, что это козни Кольбера». — «Что же мне сказать королю?» — растерян Фуке. «Ничего. Подарите ему Бель-Иль».

Фуке следует мудрому совету его преосвященства, в придачу передавая более полутора миллионов ливров на свадьбу принца Филиппа, герцога Орлеанского. Кроме того, Фуке показывает королю фортификационные планы Бель-Иля — те самые, за которыми ездил в Бретань отважный д’Артаньян. Прибыв в Лувр, тот уязвлён: «Мой король мне не доверяет?» — «Напротив. Я назначаю вас капитаном мушкетёров!»…

Сын Атоса виконт Рауль де Бражелон в свите придворных встречает в Гавре принцессу Генриэтту, сестру короля Англии и невестку короля Франции. Кокетливая принцесса распаляет пламя любви в сердцах сопровождающего её герцога Бекингэма и графа де Гиша. Вскоре это перестаёт быть тайной для двора. Если удалить Бекингэма в Англию несложно (королева-мать Анна Австрийская просит его об этом по праву возлюбленной его покойного отца), куда сложнее обстоят дела с подданными Людовика XIV. Виконт де Бражелон невольно подслушивает разговор де Гиша с виконтом де Вардом, отзывающимся чересчур легкомысленно не только о принцессе, но и о д’Артаньяне. «В сердце Гиша вы вселяете страсть к невесте его повелителя, — делает Рауль замечание де Варду. — Меня — желаете восстановить против близкого друга моего отца». В ссору Рауля с де Вардом вмешается Бекингэм, покидающий Францию, где дуэли запрещены: он — к услугам де Варда! В поединке на морском берегу оба тяжело ранены. Бекингэм возвращается в Лондон, де Вард залечивает раны вдали от Парижа, сдерживая нетерпение поскорее туда вернуться.

Им нанесена Раулю ещё одна рана. Задев честь д’Артаньяна, де Вард оскорбил попутно самого Рауля и Атоса: «Никому не известно, от каких родителей появился на свет виконт де Бражелон, усыновлённый графом де Ла Фером. Что до шевалье д’Артаньяна — он когда-то погубил одну благородную даму, которую любил мой отец». — «Эта дама, обыкновенно именуемая Миледи, — отвечает разъярённый Атос, — трижды покушалась на жизнь д’Артаньяна и вложила нож в руку убийцы Бекингэма! Она была преступницей…»

В придачу ко всем этим потрясениям Рауля огорчает то, что король посоветовал Атосу отсрочить день его свадьбы с Луизой де Лавальер — фрейлиной принцессы Генриэтты. Роковым образом это решение совпадает с беседой короля и принцессы, жалующейся Его Величеству на ревнивого супруга. Чтобы положить конец сплетням, у короля есть лишь одно средство: взять принцессу под своё покровительство. Внезапно — как бывает лишь у царственных особ — между ним и его невесткой вспыхивает более чем родственное чувство… Но и в этом случае нужно благопристойное прикрытие. Оно подворачивается само: пусть двор думает, что король отложил женитьбу виконта де Бражелона, имея виды на Луизу.

Де Бражелон отправляется в Кале с письмами Карлу II от его сестры и Фуке. Перед отъездом, на аудиенции у принцессы Генриэтты, он сетует: уже месяц, как король отложил его свадьбу, он сгорает от любви. «Как? Уже месяц?» — удивлена принцесса. Значит, король ей солгал! Значит, он уже месяц любит её фрейлину!..

Между тем одного благосклонного взгляда молодого короля хватило, чтобы в душе Луизы родилась любовь, несравнимая с симпатиями, которые она доселе испытывала к своему жениху. Она признается королю в этом охватившем её чувстве. Король польщён и готов ответить ей взаимностью. Как назло, именно в этот момент Арамис, желая укрепить влияние Фуке на короля, подаёт ему идею написать Луизе любовное письмо и сделать ей богатый подарок: в делах политики все средства хороши. «Я хочу видеть на троне короля, который будет предан господину Фуке, который в свою очередь будет предан мне. У меня есть власть, чтобы сказанное осуществить. Что касается вашей, г-н Фуке, возлюбленной, г-жи де Бельер, я смогу ей все объяснить, и она не усомнится в вас…»

У Арамиса действительно есть власть превыше денег и положения при дворе. Д’Артаньян узнает о его тайных финансовых отношениях с комендантом Бастилии Безмо, о том, что Безмо фактически куплен Арамисом, что в Бастилии содержится некий таинственный узник по имени Марчиали, заключённый в тюрьму кардиналом Мазарини, содержащийся гораздо лучше, но и строже прочих заключённых. Кто он? И что связывает его с Арамисом?..

В Фонтенбло, неподалёку от резиденции короля, поселяются в гостинице семь важных персон — каждая со свитой. Последними в «Красном Павлине» останавливаются на постой Арамис и старый монах-францисканец. Все эти люди, включая епископа Ваннского, экс-мушкетёра, — члены ордена иезуитов. Монах — генерал ордена, призванный назначить, в преддверии кончины, своего преемника. Каждый из кандидатов должен сообщить ему наедине тайну, от которой зависят не только будущее ордена, но и судьбы Европы. Выбор падает на Арамиса: он владеет истинно великой и страшной тайной. Свидетелем похорон монаха становится д"Артаньян. Присутствие на погребении Арамиса ещё более распаляет его любопытство…

Арамис раздосадован. Д’Артаньян вмешался в его дела в Бель-Иле, а теперь ещё и представляет Его Величеству отменного инженера и картографа Портоса, по протекции капитана мушкетёров получающего высокий титул! Д’Артаньян и за епископа Ваннского ухитряется замолвить словечко королю. «Вы станете кардиналом, — обещает Арамису Людовик XIV. — И поблагодарите за усердие г-на Фуке».

Планы Арамиса резко меняются: надо вернуть письмо Фуке к Луизе де Лавальер. Но Луиза утверждает, что письма не получала. Значит, письмо кем-то выкрадено? И с какой целью? Не кроется ли за этим новая политическая интрига?

Масла в огонь разгоревшейся страсти короля к Луизе прибавляет дуэль де Гиша с вернувшимся в Париж де Вардом. Де Вард сообщил Раулю, что лучезарный взгляд Его Величества обращён теперь не к принцессе, а к её фрейлине. Оскорблены не только две дамы, но и молодой виконт де Бражелон. Противники на дуэли тяжело ранили друг друга. Король узнает, что поединок случился из-за Луизы. Это скандал! Вдвойне возмущены королева-мать, принцесса Генриэтта и молодая королева: «Госпожу де Лавальер необходимо удалить подальше от столицы». Сметение Луизы король принимает за охлаждение: «Неужели она все ещё любит де Бражелона?!» Луиза в отчаянии бежит из дворца и скрывается в монастыре кармелиток. Д’Артаньян находит возможность сообщить об этом своему повелителю: не должно подданным страдать из-за капризов их хозяина. Король умоляет Луизу о прощении. Во дворце в строгой секретности устраиваются покои для тайных свиданий Людовика XIV и г-жи де Лавальер.

Де Бражелон в Лондоне получает сразу два письма. Первое — от де Гиша: «Я ранен, болен, скорее возвращайтесь». Второе — анонимное: «Замок вашей любви осаждён». В придачу и Карл II извещён сестрой: «Необходимо немедля отослать де Бражелона в Париж».

Де Гиш пытается успокоить друга: ходят всякие сплетни, но, поверьте, в действительности речь идёт о вещах невинных. Д’Артаньян в ответ на расспросы де Бражелона о том, что творилось в Париже в его отсутствие, возмущается: «Неужто вы хотите, чтобы я вам внушил отвращение к вашей милой и научил проклинать женщин, кои есть счастье нашей жизни?» Подруга Луизы Ора Монтале отсылает Рауля за всей информацией к их госпоже, принцессе Генриэтте. Принцесса ведёт его в покои Луизы и показывает потайную лестницу, люк в спальню его невесты и её портрет, написанный по заказу короля.

Рауль намерен драться на дуэли с маркизом Сен-Эньяном, замешанном в этой истории. Сен-Эньян в страхе обращается к милости короля — Его Величество обещает все легко уладить. Увы, все оказывается не так просто. К королю приходит Атос: «Ваша честь — это честь дворянства! Зачем вам было удалять виконта в Лондон?» — «Вы забываете: перед вами ваш король!» — «А вы забываете, что строить своё счастье на чужом, разбитом вами, — смертный грех!..» Атос ломает шпагу о колено и кладёт её к ногам короля, задыхающегося от гнева и стыда. Не два человека — две эпохи Франции резко сталкиваются в этот вечер в Лувре…

Тенью ушедшего времени является в тот же час к Арамису герцогиня де Шеврез. Она видела Арамиса на похоронах францисканского монаха, она — тайный агент ордена иезуитов, она вернулась в Париж, чтобы восстановить своё растраченное состояние. У неё есть письма Мазарини, из которых следует, что Фуке некогда позаимствовал из казны тринадцать миллионов (именно те деньги, которые Кольбер по завещанию кардинала вручил королю; но знает об этом лишь один Фуке — и он не в состоянии отвести обвинение). Герцогиня предлагает Арамису выкупить у неё письма — но получает твёрдый отказ.

Арамис спешит сообщить Фуке об этом визите. Фуке раздавлен сообщением Арамиса: его угораздило именно нынешним утром продать мужу своей любовницы, г-ну Ванелю одно из занимаемых мест при дворе, в его теперешнем положении важнейшее, — место прокурора. Арамис и Фуке умоляют Ванеля переиграть дело — тот упорствует. Они предлагают ему вдвое больше. Из бумажника Ванеля выпадает испещрённый лист бумаги. Это черновик его сделки с Фуке, писанный рукой Кольбера — смертный приговор Фуке и одновременно указ о занятии Кольбером поста № 1 во Франции…

Герцогиня де Шеврез посещает Кольбера, выкупающего у неё письма Мазарини, а затем проникает в покои королевы-матери. Герцогиня — хранительница её тайны, тайны второго наследника короля Людовика XIII, второго дофина, брата-близнеца правящего ныне Людовика XIV — несчастного узника Бастилии. «Чем я могу заплатить за годы вашего изгнания, ваших сердечных терзаний?» — спрашивает плачущая Анна Австрийская. «Посетите моё имение. Правда, оно пришло в упадок, нужны средства на его восстановление». — «Об этом можете не беспокоиться…»

Д’Артаньян ставит перед королём ультиматум: или его отставка — или помилование дерзкого Атоса и гарантии неприкосновенности Арамиса и Портоса. Скрепя сердце король даёт слово капитану мушкетёров. Атос выходит в отставку. Рауль, после искреннего разговора с Луизой и её признания в вечной любви к королю, отправляется в африканский поход.

Королевская свита навещает Фуке в его замке в Во. Арамис, воспользовавшись услугами коменданта Бастилии, похищает из тюрьмы узника по имени Марчиали, а на его месте с помощью Портоса оказывается король Франции, выкраденный из покоев в замке Фуке. Фуке, посвящённый Арамисом в содеянное прошлой ночью, восклицает: «Это ничего не меняет! Короля делает свита! Обо всем уже догадывается и д’Артаньян! Бегите в Бель-Иль!» Едва Арамис и Портос отъезжают из замка, Фуке разворачивает бурную деятельность по освобождению короля. Того, кто правил Францией меньше суток, ссылают навечно в тюрьму на острове Св. Маргариты.

Вместо благодарности Фуке за своё избавление король пылает гневом к мнимому сопернику в любви (пропавшее письмо тому виною). Кольбер изображает Фуке в глазах короля подлым казнокрадом. Д’Артаньян получает приказ арестовать Фуке. Он вынужден подчиниться; но, узнав, что, во исполнение другого приказа, мушкетёры устроили погром в доме Фуке, где гостил король, и тем самым покрыли себя позором, восклицает: «Ваше Величество заклеймило своих верных слуг бесчестием!» В который раз он просит об отставке, однако в ответ получает новое повеление короля: настигнуть в Бель-Иле беглецов и взять их под стражу. «Вы меня обуздали, сир, — со вздохом признается д’Артаньян. — Тем самым вы умалили меня в моих собственных глазах. Но что толковать об этом! Моя честь — дело прошлое. Вы — хозяин, я — ваш раб…»

Всему приходит конец; есть он и в истории трёх мушкетёров и д’Артаньяна.

Портос погибает в Бель-Иле, придавленный обломками пещеры, в которую он заманил чуть ли не сотню посланных королём солдат, и взорвал пороховой склад. Арамису удалось бежать; спустя несколько лет он вернётся на родину из Испании под именем герцога д’Аламеза. Кольбер, которому Арамис представляет своего преемника в звании генерала иезуитов, станет первым министром. Фуке сохраняют жизнь, заменив эшафот на ссылку. Возвращён королём из изгнания и де Гиш. Ушедшему на покой Атосу в час смерти является его сын, возносящийся в звёздное небо: то весть о гибели Рауля на войне.

На две гробницы часто станет приходить Луиза, плача о невозвратном счастье. Д’Артаньян, встретивший её однажды в фамильном склепе Ла Феров, будет в походе против Голландии убит на поле брани пушечным ядром. Слабеющая рука героя впервые сожмёт маршальский жезл, присланный ему накануне схватки де Кольбером.

Роман представляет собой третью часть истории о подвигах трех мушкетеров и д’Артаньяне. В нем описываются события, происходящие по прошествии десяти лет после тех, что описаны в книге «Двадцать лет спустя».

Действия начинают разворачиваться в мае 1660 года, когда началось самостоятельное правление молодого Людовика XIV. Живущий в изгнании наследник престола Англии Карл II, желая вернуть престол прибегает к помощи графа де Ла Феру - Атосу. В то же время, в Англию отправляется лейтенант д’Артаньян, вышедший в отставку. Только спутав карты друг другу, они все же помогают Карлу II вернуть трон.

Людовик XIV отправляет д’Артаньяна инспектировать Бель-Иль, где, оказывается, находятся Портос и Арамис (теперь епископ Ваннский). Отослав Партоса к Фуке с письмом, Арамис следует за ним.

Виконт Рауль де Бражелон, сын Атоса, в придворной свите встречает кокетливую принцессу Генриэтту, которая является сестрой короля Англии, а также невесткой короля Франции. В принцессу влюбляются герцог Бекингэма и граф де Гиша, что крайне не нравится ее матери Анне Австрийской.

Рауля огорчен тем, что король советует Атосу отсрочить день его свадьбы с фрейлиной принцессы Генриэтты - Луизой де Лавальер. Это решение совпало с беседой короля и принцессы, которая жалуется на ревность своего супруга. Возникнувшие между ними чувства должны найти пристойное прикрытие. Король решает: пусть весь двор думает, что женитьба виконта де Бражелона отложена из-за имеющихся видов на Луизу.

Де Бражелон направляется в Кале с посланиями Карлу II от сестры и от Фуке, встретив перед этим Генриэтту, которая в разговоре понимает, что король уже целый месяц влюблен в ее фрейлину.

А в этот момент, желая еще более укрепить влияние Фуке на персону короля, Арамис советует ему написать любовную записку Луизе и сделать ей какой-нибудь богатый презент, ведь в делах, касающихся политики, все средства будут хороши.

Разыгравшиеся любовные страсти, политические интриги – все переплетается в единый захватывающий сюжет.

В заключении, Портос в Бель-Иле погибает под обломками пещеры, в которую он умудрился заманить около сотни королевских солдат, чтобы взорвать склад пороха. Арамису же удалось сбежать в Испанию. Лишь после нескольких лет он вернется на свою родину под именем герцога д’Аламеза. Кольбер становится первым министром. Фуке заменяют эшафот на ссылку, тем самым сохранив жизнь. Атос уходит на покой, в предсмертный час к нему является сын, возносящийся в небо - это известие о гибели Рауля на войне.

Скорбя, к этим двум могилам часто станет ходить Луиза, роняя слезы о невозвратном счастье. Д’Артаньян убит пушечным ядром в походе против Голландии.

1660 год. Французский король Людовик ХIV, которому лишь немногим более 20 лет, только начинает вести самостоятельную политику, постепенно освобождаясь от многолетней опеки кардинала Мазарини. Наследник английского престола Карл II, сын казненного Карла I, проживающий в изгнании и скрывающий от всех свое настоящее имя, просит Людовика помочь ему в восстановлении в правах на престол. Однако Мазарини не желает дать молодому королю Франции средств для этих целей.

Тогда Карл обращается за помощью к графу де Ла Фер, присутствовавшему когда-то при казни его отца, и пытавшемуся до последней возможности спасти несчастного короля. Перед смертью Карл I открывает Атосу тайну о том, что в подземелье одного из английских замков зарыта немалая сумма золотом, и именно эти деньги теперь должны стать средством для выполнения того, что задумал английский принц. В это же время в Англию, как и Атос, отправляется лейтенант д’Артаньян, который уже вышел в отставку. Сначала два старинных товарища ничего не знают о миссиях друг друга, но в итоге они действительно возвращают Карла II на законно причитающийся ему британский трон.

Король Людовик поспешно вызывает к себе д’Артаньяна. Перед этим уходит из жизни Мазарини, завещав молодому властелину своего секретаря Кольбера, который тут же делает донос на Фуке, исполняющего обязанности государственного прокурора, утверждая, что тот напрасно тратит деньги на развитие крепости Бель-Иль, тогда как Франция вовсе не собирается участвовать в новых войнах. Д’Артаньян направлен Его Величеством проверить состояние этого фортификационного сооружения, и пожилой мушкетер с удивлением видит, что строительными работами в этих местах руководит его давний приятель Арамис, теперь носящий звание епископа Ванского. По возвращении ко двору д’Артаньян узнает, что ему присвоен чин капитана мушкетеров короля.

Рауль де Бражелон, двадцатипятилетний сын Атоса, включен в свиту лиц, встречающих корабль с английской принцессой Генриеттой, прибывшей во Францию для того, чтобы стать супругой принца Филиппа, брата короля Людовика. Очаровательная и весьма кокетливая девушка без всяких усилий влюбляет в себя друга Рауля графа де Гиша и герцога Бекингэма, сына покойного возлюбленного королевы-матери Анны Австрийской. Бражелон случайно подслушивает беседу де Гиша с виконтом де Вардом, последний крайне нелестно отзывается как о принцессе, так и о капитане д’Артаньяне. Де Вард также иронически замечает, что никому не известны родители Рауля, а граф де Ла Фер некогда погубил одну прекрасную даму, любимую его отцом. Атос вкратце рассказывает сыну о преступлениях Миледи, которую он и его друзья когда-то приговорили к смерти.

При этом виконт де Бражелон крайне огорчен и тем, что король пока не дает его отцу согласия на его бракосочетание с Луизой де Лавальер, одной из фрейлин принцессы. Рауль и эта девушка выросли вместе, юноша влюблен в нее с детских лет и верит в то, что и Луиза отвечает ему взаимностью. В то же время между молодым королем и его прелестной невесткой возникают более сильные сердечные чувства, чем обычно бывает между родственниками. Принцесса объясняет Его Величеству, что им необходимо уверить двор, что король влюблен в какую-либо другую даму, в качестве прикрытия они выбирают именно юную мадемуазель де Лавальер.

Рауль отправлен в Англию с письмом к королю Карлу от его сестры, в то же время его невеста Луиза понимает, что безумно влюблена в короля, а к своему товарищу детства виконту де Бражелону относится дружески, по-сестрински, но не любит его. Девушка случайно признается Людовику в своем чувстве, и тот не может отнестись к ее искренности и откровенности равнодушно, он склонен ответить фрейлине взаимностью.

В этот же период времени Арамис, стараясь сблизить своего протеже Фуке с королем, уговаривает его написать мадемуазель де Лавальер типичное любовное письмо, бывший мушкетер таким образом стремится добиться максимального влияния в придворной среде. Д’Артаньяну становится известно и о том, что комендант Бастилии зависит от Арамиса в денежном отношении, а в знаменитой тюрьме содержится некий Марчиали, попавший туда еще при Мазарини, по каким-то причинам этот человек находится в существенно лучших условиях, чем прочие заключенные.

Капитан мушкетеров также представляет королю Портоса в качестве прекрасного инженера, и Людовик обещает подарить ему достаточно высокий титул. Д’Артаньян также уверяет Арамиса в том, что и тот с его помощью сумеет в будущем стать кардиналом, если согласится участвовать в игре, затеянной его давним другом.

Фуке пытается вернуть письмо, адресованное Луизе. Однако девушка утверждает, что абсолютно ничего не получала, соответственно, записка была кем-либо украдена. В эти дни случается и поединок графа де Гиша с де Вардом, который ехидно сообщает де Гишу о том, что Людовик теперь неравнодушен не к принцессе Генриетте, а к девушке из ее свиты. Глубоко оскорбленный и за дам, и за своего друга Рауля, граф де Гиш вызывает сплетника на дуэль, в ходе которой оба противника получают достаточно серьезные ранения.

Его величеству становится известно о том, что причиной поединка послужила его возлюбленная. Королева-мать, супруга Людовика и принцесса дружно решают, что Лавальер необходимо изгнать из Парижа. Подавленность Луизы после разговора у Анны Австрийской молодой король принимает за равнодушие к нему, ему кажется, что девушка все еще любит виконта. Фрейлина убегает из двора и пытается скрыться в монастыре, однако по дороге она встречает д’Артаньяна, который выдает ее местонахождение королю. Людовик умоляет девушку простить его за резкость с нею и устраивает отдельную комнату во дворце, чтобы регулярно встречаться с Луизой.

Находясь в Лондоне, Рауль получает несколько тревожных писем о том, что его невеста ему неверна. Он торопится обратно во Францию, однако по прибытии никто из друзей не желает откровенно ответить на его вопросы. Лишь принцесса Генриетта намеренно ничего не скрывает от виконта де Бражелона и наглядно демонстрирует ему покои, где и происходят тайные свидания влюбленных.

Видя отчаяние сына, Атос сам отправляется к королю и упрекает его в несоблюдении правил чести. Однако Людовик твердо говорит, что имеет такое же право любить, как и каждый из его подданных, хотя и ему больно и стыдно перед графом де Ла Фер, поклявшимся в конце разговора более не служить молодому королю.

В Париж прибывает герцогиня де Шеврез, она продает Кольберу письма покойного Мазарини, уличающие Фуке в финансовых махинациях. Затем женщина попадает в покои своей старинной подруги, королевы Анны Австрийской, и напоминает Ее Величеству о роковой тайне. При рождении Людовика ХIV у Анны появился и второй ребенок, брат-близнец нынешнего короля. Однако было решено скрыть наличие этого мальчика, и несчастный принц по сей день пребывает в казематах Бастилии. Королева мучительно раскаивается в том, что случилось более 20 лет назад, герцогиня обещает ей молчание, если Анна поможет ей в денежном отношении.

Д’Артаньян обещает королю, что немедленно уйдет в отставку, если Людовик не помилует Атоса за его дерзкое поведение и не пообещает полной неприкосновенности Арамису и Портосу. Людовик соглашается на эти требования, Рауль обо всем беседует с бывшей невестой, и девушка говорит о беспредельной любви к королю, хотя и раскаивается в боли, причиненной ею товарищу детства. После этого молодой человек отправляется вместе с армией в Африку.

Арамису и Портосу удается поменять местами Марчиали, находящегося в Бастилии, и короля Людовика. Однако Фуке, узнавший о происходящем, тут же начинает бороться за спасение истинного властелина Франции. Мнимый король проводит на троне менее суток, затем его навсегда ссылают на отдаленный остров.

Но Людовик не испытывает к Фуке никакой благодарности за собственное спасение, он считает его соперником за расположение Луизы из-за исчезнувшего письма. Более того, Кольбер представляет его королю как бессовестного вора и расхитителя казны. Король отдает распоряжение д’Артаньяну арестовать его прежних друзей, и постаревший мушкетер вынужден подчиниться его воле.

Портос находит свой конец в Бель-Иле, его придавливают обломки пещеры, перед этим он сам взорвал склад с порохом, заманив внутрь несколько десятков королевских солдат. Арамис ускользает от преследований, через несколько лет, проведенных в Испании, ему суждено вернуться на родину под чужим именем. Атос, окончательно ушедший на покой, перед смертью видит своего сына, возносящегося на небо, и граф успевает понять, что Рауль погиб на поле боя.

Луиза де Лавальер приезжает на могилы бывшего возлюбленного и его отца, девушка искренне страдает из-за всего происшедшего, к тому же она чувствует, что и король уже теряет к ней расположение. Д’Артаньян погибает в очередном военном походе, направленном против Голландии, а за несколько мгновений до ухода из жизни он получает жезл маршала Франции, отправленный ему Кольбером, который теперь занимает должность первого министра.

Когда в детстве после прочтения великолепных «Три Мушкетера» и «Двадцать лет спустя» мне попалось их продолжение, то оно показалось необыкновенно скучным. В первых романах звон клинков и погони, выстрелы из-за угла и яд в вине, поцелуи прекрасных женщин и дружба настоящих сильных мужчин. Времена, когда простые искатели приключений, имея только шпагу и пару пистолетов и не имея за душой ни гроша сотрясали основы государств и сводили на нет потуги могущественных министров. А здесь высшей целью интриг является возможность занять комнату поближе к королю или стать фрейлиной его невестки. Гордые принцы и графы, полновластные хозяева своих земель, которые вели самостоятельную политику и ради своих прихотей могли поставить под угрозу само существование Англии или Франции теперь бледнеют от радости, когда король соизволит посетить их замок. Измельчали люди, измельчала эпоха - сказал Д’Артаньян. И измельчал Дюма, подумал я, закрывая наконец книгу. На самом деле «Бражелон» из тех книг, для понимания которых необходимо прочтение в более зрелом возрасте. Люди конечно не измельчали. Просто изменилась эпоха. Безусловный талант Дюма и заключается в умении показать изменение эпохи через изменение жизни простых людей.

Почти столетние усилия Генриха IV и Людовика XIII, Ришелье и Мазарини принесли к началу правления Людовика XIV наконец свои плоды. Из рыхлого конгломерата разноязыких земель Франция стала превращаться в мощное централизованное государство. Источником власти и всяческих благ стал королевский двор, к которому естественно и стали тянуться дворяне всех рангов и калибров. За границами повествования остались масштабные реформы, проведенные Кольбером, но и без них тенденция вполне ясна.

Социальные и экономические изменения вызвали и изменения культурные и нравственные. Если раньше дворянин поступая на службу к королю, выступал субъектом, заключая договор с первым среди равных, и от него требовали лишь его храбрость и умения, то теперь он был должен отдать весь себя без остатка. Понятно, что в таком мире мушкетеры не могли выжить. Они попросту в него не вписывались. Благородство Атоса и Д’Артаньяна не позволяет им идти наперекор своим принципам. Это не значит, что в эпоху Короля-Солнце не было принципов. Они были, только другие. От Портоса конечно никто не требовал нарушать его принципы, но без друзей единственное, что он мог - умирать от обжорства и пьянства в одном из своих замков. Не самый лучший конец. Точно так же, логично и выживание Арамиса. И дело не только в том, что верность принципам у него более гибкая, чем у его друзей, хотя и это есть. А в том, что он свои принципы поставил на службу организации не менее могущественной, чем королевская власть во Франции - католической Церкви.

Резюмирую - произведение не менее мощное и талантливое, чем предыдущие. Просто оно про другое время.

Оценка: 9

Я нежно люблю «Виконта де Бражелона» при всей его очевидной затянутости, композиционной рыхлости и перенасыщенности второстепенными персонажами. Для меня очевидна слабость линии Лавальер и горемыки виконта, столь бесславно разрешившего возникшее противоречие. Собственно эпоха действия уже предполагает значительную эволюцию рыцарских манер средневековья, но пусть его - вялый, анемичный и сугубо положительный виконт, именем которого роман и назван, все равно фигура второго плана, двигатель сюжета.

Собственно, из-за Лавальер провисает вторая книга роман - первая, с воцарением Карла, перемещениями Д.Артаньяна, встречей четверки изумительно хороша, энергична, с диалогами в лучшем виде. С момента появления человека в железной маске к третьей книге механизм сюжета снова заработал как часы, а тут еще и Фуко с его опалой. По мне, по сей день Дюма непревзойден в части интригообразования приключенческого романа и умения зарядить экшн оптимистическим юмором (о каких бы смертях не шла речь). Различные сюжетные подмастерья навроде Маникана или Маликорна, вставление отдельных диалоговых глав комедийного характера (как, например, о встрече Планше героя после возвращения из Англии) позволяют Дюма менять тональность повествования, достаточно мрачного по итогам.

Сильное впечатление на меня произвела концовка романа в части осознания главным персонажем органичности смены вех: вроде все отдельно хорошие люди изгнаны плохишом Кольбером, но по гамбургскому счету деятельность шармеров навроде Фуке разорительна не для него одного.

Умение ставить по мере сюжета ударные сцены с дуэлями, соблюдая при этом чувство равновесия и меры, выдержать заданный неспешный ритм и организовать действо надлежащей развязкой - знаете, у Мартина я ничего подобного не вижу, чего бы он ни стоил.

Оценка: 9

«Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя» - заключительная часть трилогии о мушкетёрах. Действие начинается десятилетием позднее тех событий, что описаны во втором романе, «Двадцать лет спустя».

Мушкетёром остался только Д"Артаньян. Он теперь командует королевскими мушкетёрами. Атос и Портос удалились от света в свои поместья, Арамис стал влиятельным представителем духовенства.

Как и в предыдущем романе, Дюма даёт свою версию исторических событий, которые приходятся на описываемые годы, а именно - восстановление монархии в Англии, установление союзнических отношений между туманным Альбионом и Францией. Надо признать, это очень смелая, даже фантастическая версия.

Читая роман, подумал о том, что Дюма, конечно, в каком-то смысле антипод наших Толстого и Достоевского. Его герои преданы тем идеалам, которые главные герои Толстого часто считают ложными, и при том совершенно не склонны к надрывам персонажей Достоевского и к нравственным исканиям героев обоих русских писателей. Тем не менее Дюма в своём роде гениален. Не знаю другого писателя, который бы мог описывать разного рода интриги столь же легко и изящно. А ведь он ещё и психолог - наделяет своих персонажей чертами индивидуальными, умеет очень ярко описывать их переживания. Да, психология эта вполне сказочная, нет таких героев и не бывает таких переживаний в жизни. Хотя тут припоминается, что кто-то очень авторитетный сказал, будто и та глубокая психология, которую описывают авторы так называемых психологических романов, всего лишь психология - вымышленная.

Несколько вялыми показались те главы, которые описывают интриги любовные. Но автор компенсировал это более бурным развитием действия в третьем томе - рассказом про так называемую Железную Маску.

Финал грустный. Роман заканчивается уходом из жизни самых известных героев писателя - славных мушкетёров Портоса, Атоса, Д"Артаньяна. Утешает только вот какая мысль - сколько лет уже читают про них! Сколько фильмов снято! Какие актёры их играли. В каком-то смысле четвёрка королевских мушкетёров бессмертна. И, по крайней мере, трое из них могут нам служить образцами великодушия, мужества и благородства.

Оценка: 9

«Виконт де Бражелон»- одно из самых объемных произведений великого Дюма, это три тома приключений и придворных интриг с любимыми с детства героями д"Артаньяном, Атосом, Портосом и Арамисом. Хоть мушкетеры уже и не молоды, но смело ввязываются в любые авантюры, они еще не разучились держать шпаги и все так же храбры и благородны. Я два раза читал роман в 14 и 20 лет и помню как слезы подбирались в тех местах где погибают трое из лихой четверки. Александр Дюма-сын рассказывал что его отец плакал когда писал главу где погибает весельчак Портос. Обязательно когда нибудь перечитаю ещё раз весь цикл о мушкетерах.

Оценка: 10

Великолепный роман. Где затянутость? Множество сюжетных линий. Возможно нет молодого задора главных героев-но они не молоды. Зато масса придворных интриг. Лавальер vs Монтеспан. Железная маска. Фуке vs Кольбер, итд. Читал в 17 лет-30 лет назад-и помню о чем книга. Оценка 10+

Оценка: 10

Чуть менее динамично и бурлексно, чем первые два тома. Но это – в итоге – не повлияло даже на итоговую оценку, так же высоко, как и первые две. Указывается – исключительно для порядка, чтобы уважаемый потенциальный читатель был «морально готов». Но том третий – полноценная составляющая данной ЭПОПЕИ, без каких-либо экивоков. Тут погибает Портос. Это нереально трагично, ей-богу.

Проще отделаться цитатой, так быстрее; «…»...Рассказывают, что Александр Дюма плакал, когда храбрый Портос погиб под обломками скалы. Сын пытался утешить отца: - Разве нельзя помочь герою, переделав главу? Разве ты не можешь спасти Портоса? - Нет, - рыдая, отвечал Дюма. - Он погиб, его уже не воскресить...».

ВО КАК раньше книжки-то создавали

Оценка: 9

Очень-очень растянуто.

Сложно понять, для чего же, собственно, писалась книга: нет ни единой главной мысли, ни главного события, вокруг которого строился бы роман. Нагромождение перетекающих друг в друга исторических домыслов, в котором четыре мушкетера лишь принимают участие. Не как в первой книге, вместе творя свою судьбу, а по отдельности, лишь играя роль на полотне истории.