«Антоновские яблоки. Антоновские яблоки Бунин антоновские яблоки содержание по главам

Полный вариант 20 минут (≈7 страниц А4), краткое содержание 2 минуты.

Главные герои

Анна Герасимовна (тетя главного героя)

Арсений Семенович (шурин главного героя)

Автор с грустью вспоминает уходящую в прошлое счастливую жизнь русских помещиков. В его памяти всплывает ранняя осень с хорошей погодой, сад с золотой листвой, приятный аромат опавших листьев и антоновских яблок.

Осенний сбор «антоновки» был настоящим праздником, на котором стирались границы между сословиями. Крестьяне, мещане и дворяне испытывали неподдельную радость, оканчивая хозяйственный год. Автору особо памятны звездные осенние ночи, когда особенно остро ощущалась жажда жизни.

Рассказчик хранит самые теплые воспоминания о родовой деревне Выселки, которая «испокон веку» славилась богатством и долгожителями. Дома там были сделаны из кирпича. По образу жизни, занятиям и бытовым условиям помещики напоминали богатых мужиков.

Автор уже не застал крепостных порядков, но ощущал дух крепостничества в имении своей тети — Анны Герасимовны. Небольшую усадьбу окружали столетние деревья. Сад тетки был известен яблонями и птицами. В усадьбе постоянно витал яблочный запах. Анна Герасимовна была очень гостеприимной женщиной. Ее гостей всегда ждало обильное угощение и приятный разговор о былых временах.

Автор считает, что очень важным средством для поддержания дворянского духа была знаменитая русская охота. Образцовым охотником был его шурин — Арсений Семеныч. В его доме всегда было большое количество народу. После плотного обеда все гости вместе выезжали на охоту. Во дворе трубили в рог, выли собаки. Арсений Семеныч мог прямо в доме выстрелить из револьвера.

В памяти рассказчика живо всплывает бешеная скачка на коне, проносящиеся мимо деревья, крики охотников и лай собак, доносящийся из оврагов запах грибной сырости и мокрой коры. После охоты вся шумная компания могла ввалиться в дом какого-нибудь малознакомого соседского помещика и провести там несколько дней. Если автор просыпал охоту на следующее утро, он прогуливался по незнакомому дому и саду, заходил в библиотеку, рассматривал старые книги и журналы. Развешанные на стенах портреты напоминали о старинной аристократической жизни.

Прошлое безвозвратно уходит вместе с людьми: не осталось стариков в Выселках, умерла тетя автора, шурин застрелился. Наступило время мелкопоместных дворян, которые дошли до нищенского состояния. Но такая жизнь тоже по-своему хороша. Рассказчик вспоминает о своих разорившихся соседях.

Осенью мелкопоместный дворянин просыпался рано, первым делом закуривал и велел согреть самовар. Затем он надевал сапоги и выходил осмотреть свое скромное хозяйство. Там его окружали гончие. Отличный день, чтобы поохотиться. Только нужны не гончие, а борзые, которых, к сожалению, не было. Но к зиме обедневшие соседи собирались вместе, пропивали последние деньги и целыми днями пропадали в заснеженных полях. По вечерам под звуки гитары дворяне с грустью пели старинные песни…

Рассказ «Антоновские яблоки» Бунин написал в 1900 году. Произведение представляет собой лирический монолог-воспоминание, построенный при помощи «техники ассоциаций». На нашем сайте вы можете прочитать краткое содержание «Антоновских яблок». Пересказ поможет подготовиться к уроку литературы, проверочной работе.

Основные персонажи рассказа

Главные герои:

Рассказчик – «молодой барчук», в рассказе речь ведется от его лица, он вспоминает эпизоды из прошлого, ностальгирует.
Анна Герасимовна – тетка рассказчика.
Арсений Семеныч – помещик, с которым рассказчик ездил на охоту.

Бунин «Антоновские яблоки» краткое содержание

Автор рассказа – потомственный дворянин и помещик. В его поместье был сад с антоновскими яблоками. Для автора яблоки – это символ его беззаботной молодости, богатой помещичьей жизни. С запахом яблок у него связано много воспоминаний.

Сначала он вспоминает, как в его поместье собирали урожай яблок и вывозили на продажу целыми телегами. Затем он вспоминает своих крестьян и их быт. Крестьяне жили неплохо. Среди них было много долгожителей. Теперь их уже нет в живых.

Затем автор вспоминает усадьбу своей тетки Анны Герасимовны, жившей неподалеку. У нее в доме тоже пахло яблоками. В усадьбе тетки все напоминало о временах крепостного права: крепкие хозяйственные постройки, пожилые слуги, которые остались у барыни доживать свой век. Теперь тетки уже нет в живых.

Также автор вспоминает своего шурина, помещика Арсений Семеныча, заядлого охотника. Автор не раз ездил с ним на грандиозную охоту. Иногда охота длилась несколько дней. Арсения Семеныча тоже нет в живых: он застрелился.

В заключение автор признает, что после отмены крепостного права помещики стали нищать. Однако сам автор не жалуется на жизнь. Да, теперь беднеющие помещики раньше встают и больше занимаются хозяйством. Но они все еще развлекаются на последние деньги и ездят на охоту, с грустью вспоминая беззаботные времена крепостного права.

Короткий пересказ «Антоновских яблок» Бунина

Автор-рассказчик вспоминает недавнее прошлое. Ему вспоминается ранняя погожая осень, весь золотой, подсохший и поредевший сад, тонкий аромат опавшей листвы и запах антоновских яблок: садовники насыпают яблоки на телеги, чтобы отправить их в город. Поздно ночью, выбежав в сад и поговорив с охраняющими сад сторожами, он глядит в темно-синюю глубину неба, переполненного созвездиями, глядит долго-долго, пока земля не поплывёт под ногами, ощущая, как хорошо жить на свете!

Рассказчик вспоминает свои Выселки, которые ещё со времени его дедушки были известны в округе как богатая деревня. Старики и старухи жили там подолгу - первый признак благополучия. Дома в Выселках были кирпичные, крепкие. Средняя дворянская жизнь имела много общего с богатой мужицкой.

Вспоминается ему тётка его Анна Герасимовна, ее усадьба - небольшая, но прочная, старая, окружённая столетними деревьями. Сад у тётки славился своими яблонями, соловьями и горлинками, а дом - крышей: соломенная крыша его была необыкновенно толстой и высокой, почерневшей и затвердевшей от времени. В доме прежде всего чувствовался запах яблок, а потом уже другие запахи: старой мебели красного дерева, сушёного липового цвета.

Вспоминается рассказчику его покойный шурин Арсений Семеныч, помещик-охотник, в большом доме которого собиралось множество народу, все сытно обедали, а затем отправлялись на охоту. На дворе трубит рог, завывают на разные голоса собаки, любимец хозяина, чёрный борзой, влезает на стол и пожирает с блюда остатки зайца под соусом. Автор вспоминает себя верхом на злом, сильном и приземистом «киргизе»: деревья мелькают перед глазами, вдали слышны крики охотников, лай собак.

Из оврагов пахнет грибной сыростью и мокрой древесной корой. Темнеет, вся ватага охотников вваливается в усадьбу какого-нибудь почти незнакомого холостяка охотника и, случается, живёт у него по нескольку дней. После целого дня, проведённого на охоте, тепло людного дома особенно приятно. Когда же случалось проспать на следующее утро охоту, можно было весь день провести в хозяйской библиотеке, листая старинные журналы и книги, разглядывая заметки на их полях. Со стен смотрят фамильные портреты, перед глазами встаёт старинная мечтательная жизнь, с грустью вспоминается бабушка…

Но перемёрли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч. Наступает царство мелкопоместных дворян, обедневших до нищенства. Но хороша и эта мелкопоместная жизнь! Рассказчику случалось гостить у соседа. Встаёт он рано, велит ставить самовар и, надев сапоги, выходит на крыльцо, где его окружают гончие. Славный будет денёк для охоты!

Только по чернотропу с гончими не охотятся, эх, кабы борзые! Но борзых у него нет… Однако с наступлением зимы опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в темноте окна флигеля: там горят свечи, плавают клубы дыма, там играют на гитаре, поют…

Это интересно: Рассказ был написан в 1916 году. Особенность данного произведения в том, что он ведется от имени пса, в снах и воспоминаниях которого отражается драматическая история жизни его хозяина.

Содержание «Антоновские яблоки» по главам

Антоновские яблоки краткое содержание с описанием каждой главы:

Глава I

Рассказчик вспоминает раннюю погожую осень, август, «подсохший и поредевший сад», «запах антоновских яблок». Из сада дорога ведет к большому шалашу, «около которого мещане обзавелись за лето целым хозяйством». По праздникам тут устраивали ярмарки, куда сходились деревенские и толпились тут до самого вечера.

Поздней ночью рассказчик приходит в сад. Взяв у мещанина Николая ружье, он стреляет, а затем долго всматривается в «темно-синюю глубину неба» и возвращается по аллее домой. «Как хорошо жить на свете!»

Глава II

Если уродилась антоновка, то и хлеб уродился. Рассказчик вспоминает, что Выселки испокон веку славились «богатством»: «старики и старухи жили в Выселках очень подолгу». Приводит в пример Панкрата – мужик помнил еще односельчанина Платона Аполлоныча, а значит самому Панкрату было «не меньше ста».

«У богатых мужиков - избы были в две-три связи». Тут разводили пчел, «на гумнах темнели густые и тучные конопляники», в амбарчиках хранили всякое добро. Рассказчику «порою казалось на редкость заманчивым быть мужиком».

Еще на его памяти «склад средней дворянской жизни» имел «много общего со складом богатой мужицкой жизни». Такой «была усадьба тетки Анны Герасимовны, жившей от Выселок верстах в двенадцати». У нее крепостное право чувствовалось уже во дворе. Тут было множество невысоких надворных построек из дубовых бревен.

«Сад у тетки славился своею запущенностью, соловьями, горлинками и яблоками», а дом - толстой соломенной крышей. «Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок». Под разговоры про старину подавали у тетки угощения, яблоки разных сортов – антоновские, «бель-барыня», боровинка, «плодовитка».

Глава III

«За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков - охота».

Рассказчик вспоминает, как собирался с другими охотниками в усадьбе Арсения Семеныча. Как то «черный борзой, любимец Арсения Семеныча» начал «пожирать с блюда остатки зайца под соусом». Вышедший из кабинета Арсений Семеныч выстрелил из револьвера и, смеясь и играя глазами, сказал: «Жалко, что промахнулся!».

Рассказчик вспоминает, как ехал с «шумной ватагой Арсения Семеныча», охотился. После охоты они останавливались ночевать в усадьбе у «какого-нибудь почти незнакомого холостяка-помещика».

Но «когда случалось проспать охоту, отдых был особенно приятен». После прогулки по саду рассказчик шел в библиотеку, где хранились дедовские книги. Среди них – романы, «журналы с именами: Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина» и другие. Он с грустью вспоминал, как бабушка играла на клавикордах, читала «Евгения Онегина».

Глава IV

«Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб».

«Перемерли старики в Выселках, умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч… Наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства!»

Рассказчик приезжает снова в деревню глубокой осенью. «Иногда заедет какой-нибудь мелкопоместный сосед и надолго увезет меня к себе… Хороша и мелкопоместная жизнь!» «Мелкопоместный встает рано». Проснувшись, идет работать. «Часто он поглядывает в поле… Скоро-скоро забелеют поля, скоро покроет их зазимок…»

Зимой же «опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу» и «по целым дням пропадают в снежных полях» – охотятся.

Ранняя погожая осень. Прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтание дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу. Всюду сильно пахнет яблоками, тут - особенно. Около шалаша вырыта земляная печка. В полдень в ней варится великолепный кулеш с салом, вечером греется самовар, и по саду, между деревьями, расстилается длинной полосой голубоватый дым. В праздничные дни здесь - целая ярмарка. Толпятся бойкие девки-однодворки, приходят «барские», суетится молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова, тут и босые мальчишки в белых замашных рубашках и коротеньких порточках, они идут по двое, по трое, опасливо косясь на овчарку, привязанную к яблоне. Покупателей много, торговля идет бойко и чахоточный мещанин - весел.

К ночи становится холодно и росисто. Надышавшись на гумне ржаным ароматом новой соломы и мякины, бодро идешь домой. Темнеет. И вот еще запах: в саду костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых веток. В темноте, в глубине сада - сказочная картина: в уголке сада багровое пламя, окруженное мраком, вокруг двигаются черные силуэты, гигантские тени от них ходят по яблоням.

Поздней ночью, когда погаснут огни, шурша по сухой листве, как слепой, доберешься до шалаша.

Это вы, барчук? - тихо окликнет кто-то из темноты.

Долго прислушиваемся и различаем дрожь в земле. Дрожь переходит в шум, растет, и вот, как будто уже за самым садом, ускоренно выбивают шумный такт колеса: громыхая и стуча, несется поезд... ближе, ближе, все громче и сердитее... И вдруг начинает стихать, глохнуть, точно уходя в землю...

А черное небо чертят огнистыми полосками падающие звезды. Долго глядишь в его темно-синюю глубину, переполненную созвездьями, пока не поплывет земля под ногами. Тогда встрепенешься и, пряча руки в рукава, быстро побежишь по аллее к дому... Как холодно, росисто и как хорошо жить на свете!

На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лило-ватым туманом, сквозь который ярко блестит утреннее солнце* и не утерпишь - велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд - и на охоту. Осень - пора престольных праздников, и народ в это время прибран, доволен, вид деревни совсем не тот, что в другую пору. Если же год урожайный, так в деревне совсем и не плохо. К тому же наши Выселки спокон веку, еще со времен дедушки, славились «богатством». Дворы в Выселках кирпичные, строенные еще дедами. У богатых мужиков избы были в две-три связи, потому что делиться еще не было моды. В таких семьях водили пчел, гордились жеребцом и усадьбы держали в порядке. Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, - очень недавно, - имел много общего со складом богатой мужицкой жизни по своей домовитости и сельскому благополучию. Такова, например, была усадьба тетки Анны Герасимовны.

Крепостного права я не знал и не видел, но, помню, у тетки чувствовал его. Из длинной почерневшей людской выглядывают последние могикане дворового сословия -какие-то ветхие старики и старухи, дряхлый повар в отставке, похожий на Дон-Кихота. Все они подтягиваются и низко-низко кланяются, когда въезжаешь во двор. Сад у тетки славился своею запущенностью, соловьями и яблоками, а дом - крышей. Мне его передний фасад представлялся всегда живым: точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз,- окнами с перламутровыми от дождя и солнца стеклами. И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде под бирюзовым осенним небом! Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие: старой мебели, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах. Всюду тишина и чистота. И вот слышится покашливание: выходит тетка. Выйдет она важно, но приветлива, и сейчас же под бесконечные разговоры про старину начинают появляться угощения: сперва яблоки, а потом удивительный обед. Окна в сад подняты, и оттуда веет прохладой...

За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков - охота. Прежде такие усадьбы, как у Анны Герасимовны, были не редкость. Некоторые из усадеб еще сохранились, но в них нет уже жизни... Нет троек, нет верховых, нет гончих и борзых собак, нет дворни и нет самого обладателя всего этого - помещика-охотника, вроде моего покойного шурина Арсения Семеныча.

С конца сентября наши сады и гумна пустели, погода круто менялась. Ветер по целым дням рвал и трепал деревья, дожди поливали их с утра до ночи.

Из такой трепки сад выходил почти обнаженным, каким-то притихшим, смирившимся... Но зато как красив он был, когда наступала ясная погода. Прощальный праздник осени! Черный сад будет сквозить на холодном бирюзовом небе и покорно ждать зимы, пригреваясь в солнечном свете. А поля уже резко чернеют пашнями и ярко зеленеют озимыми... Пора на охоту!

Собирается много народу. А на дворе трубит рог и завывают собаки. Я сейчас еще помню, как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня под вечер. Едешь на злом и сильном «киргизе», крепко сдерживая его поводьями. Тявкнула где-то вдалеке собака, ей страстно ответила другая - и вдруг лес загремел от бурного лая и крика. Крепко грянул среди этого гама выстрел - и все «заварилось» и покатилось куда-то вдаль. Погоня. Только деревья мелькают перед глазами да лепит в лицо грязь из-под копыт лошади. Выскочишь из лесу, увидишь зверя, кинешься ему наперерез, пока не скроется из глаз стая вместе с бешеным лаем и стоном. Тогда, весь мокрый и дрожащий от напряжения, осадишь лошадь и жадно глотаешь ледяную сырость лесной долины. Вдали замирают крики и лай собак, а вокруг тебя мертвая тишина. Крепко пахнет из оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою. Пора на ночевку.

Случалось, что у гостеприимного соседа охота жила по нескольку дней. На ранней утренней заре, по ледяному ветру и первому зазимку, уезжали в леса и в поле, а к сумеркам опять возвращались, все в грязи. И начиналась попойка. После водки и еды чувствуешь такую сладкую усталость, такую негу молодого сна, что как через воду слышишь говор.

Когда случалось проспать охоту, отдых был особенно приятен. Во всем доме - тишина. Впереди - целый день покоя в безмолвной уже по-зимнему усадьбе. Не спеша оденешься, побродишь по саду, найдешь в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко, и почему-то покажется оно необыкновенно вкусным. Потом примешься за книги... А вот журналы с именами Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина. И с грустью вспомнишь бабушку, ее полонезы на клавикордах, чтение из «Евгения Онегина». И старинная мечтательная жизнь встанет перед тобой. Хорошие девушки и женщины жили когда-то в дворянских усадьбах!

Запах антоновских яблок исчезает из помещичьих усадеб. Наступает царство мелкопоместных, обедневших до нищенства.

Я вижу себя снова в деревне. Целый день я с ружьем скитаюсь по пустым равнинам. Дни стоят синеватые, пасмурные. Голодный и прозябший, возвращаюсь я в усадьбу, и на душе становится так тепло и отрадно, когда замелькают огоньки Выселок и потянет из усадьбы дымом. Помню, у нас любили в доме в эту пору «сумерничать», не зажигать огня и вести в полутемноте беседы.

Зазимок, первый снег! Наступает зима. И вот опять, как в прежние времена, съезжаются мелкопоместные друг к другу, пьют на последние деньги, по целым дням пропадают в снежных полях. А вечером на каком-нибудь глухом хуторе далеко светятся в ночи окна флигеля... Плавают клубы дыма, настраивается гитара.

«Антоновские яблоки» Бунин И.А.

Ранняя погожая осень. Прохладную тишину утра нарушает только сытое квохтание дроздов на коралловых рябинах в чаще сада, голоса да гулкий стук ссыпаемых в меры и кадушки яблок. В поредевшем саду далеко видна дорога к большому шалашу. Всюду сильно пахнет яблоками, тут — особенно. Около шалаша вырыта земляная печка. В полдень в ней варится великолепный кулеш с салом, вечером греется самовар, и по саду, между деревьями, расстилается длинной полосой голубоватый дым. В праздничные дни здесь — целая ярмарка. Толпятся бойкие девки-однодворки, приходят «барские», суетится молодая старостиха, беременная, с широким сонным лицом и важная, как холмогорская корова, тут и босые мальчишки в белых замашных рубашках и коротеньких порточках, они идут по двое, по трое, опасливо косясь на овчарку, привязанную к яблоне. Покупателей много, торговля идет бойко и чахоточный мещанин — весел.

К ночи становится холодно и росисто. Надышавшись на гумне ржаным ароматом новой соломы и мякины, бодро идешь домой. Темнеет. И вот еще запах: в саду костер, и крепко тянет душистым дымом вишневых веток. В темноте, в глубине сада — сказочная картина: в уголке сада багровое пламя, окруженное мраком, вокруг двигаются черные силуэты, гигантские тени от них ходят по яблоням.

Поздней ночью, когда погаснут огни, шурша по сухой листве, как слепой, доберешься до шалаша.

— Это вы, барчук? — тихо окликнет кто-то из темноты.

На ранней заре, когда еще кричат петухи и по-черному дымятся избы, распахнешь, бывало, окно в прохладный сад, наполненный лило-ватым туманом, сквозь который ярко блестит утреннее солнце* и не утерпишь — велишь поскорее заседлывать лошадь, а сам побежишь умываться на пруд — и на охоту. Осень — пора престольных праздников, и народ в это время прибран, доволен, вид деревни совсем не тот, что в другую пору. Если же год урожайный, так в деревне совсем и не плохо. К тому же наши Выселки спокон веку, еще со времен дедушки, славились «богатством». Дворы в Выселках кирпичные, строенные еще дедами. У богатых мужиков избы были в две-три связи, потому что делиться еще не было моды. В таких семьях водили пчел, гордились жеребцом и усадьбы держали в порядке. Склад средней дворянской жизни еще и на моей памяти, — очень недавно, — имел много общего со складом богатой мужицкой жизни по своей домовитости и сельскому благополучию. Такова, например, была усадьба тетки Анны Герасимовны.

Крепостного права я не знал и не видел, но, помню, у тетки чувствовал его. Из длинной почерневшей людской выглядывают последние могикане дворового сословия —какие-то ветхие старики и старухи, дряхлый повар в отставке, похожий на Дон-Кихота. Все они подтягиваются и низко-низко кланяются, когда въезжаешь во двор. Сад у тетки славился своею запущенностью, соловьями и яблоками, а дом — крышей. Мне его передний фасад представлялся всегда живым: точно старое лицо глядит из-под огромной шапки впадинами глаз,— окнами с перламутровыми от дождя и солнца стеклами. И уютно чувствовал себя гость в этом гнезде под бирюзовым осенним небом! Войдешь в дом и прежде всего услышишь запах яблок, а потом уже другие: старой мебели, сушеного липового цвета, который с июня лежит на окнах. Всюду тишина и чистота. И вот слышится покашливание: выходит тетка. Выйдет она важно, но приветлива, и сейчас же под бесконечные разговоры про старину начинают появляться угощения: сперва яблоки, а потом удивительный обед. Окна в сад подняты, и оттуда веет прохладой...

III

За последние годы одно поддерживало угасающий дух помещиков — охота. Прежде такие усадьбы, как у Анны Герасимовны, были не редкость. Некоторые из усадеб еще сохранились, но в них нет уже жизни... Нет троек, нет верховых, нет гончих и борзых собак, нет дворни и нет самого обладателя всего этого — помещика-охотника, вроде моего покойного шурина Арсения Семеныча.

Собирается много народу. А на дворе трубит рог и завывают собаки. Я сейчас еще помню, как жадно и емко дышала молодая грудь холодом ясного и сырого дня под вечер. Едешь на злом и сильном «киргизе», крепко сдерживая его поводьями. Тявкнула где-то вдалеке собака, ей страстно ответила другая — и вдруг лес загремел от бурного лая и крика. Крепко грянул среди этого гама выстрел — и все «заварилось» и покатилось куда-то вдаль. Погоня. Только деревья мелькают перед глазами да лепит в лицо грязь из-под копыт лошади. Выскочишь из лесу, увидишь зверя, кинешься ему наперерез, пока не скроется из глаз стая вместе с бешеным лаем и стоном. Тогда, весь мокрый и дрожащий от напряжения, осадишь лошадь и жадно глотаешь ледяную сырость лесной долины. Вдали замирают крики и лай собак, а вокруг тебя мертвая тишина. Крепко пахнет из оврагов грибной сыростью, перегнившими листьями и мокрой древесной корою. Пора на ночевку.

Когда случалось проспать охоту, отдых был особенно приятен. Во всем доме — тишина. Впереди — целый день покоя в безмолвной уже по-зимнему усадьбе. Не спеша оденешься, побродишь по саду, найдешь в мокрой листве случайно забытое холодное и мокрое яблоко, и почему-то покажется оно необыкновенно вкусным. Потом примешься за книги... А вот журналы с именами Жуковского, Батюшкова, лицеиста Пушкина. И с грустью вспомнишь бабушку, ее полонезы на клавикордах, чтение из «Евгения Онегина». И старинная мечтательная жизнь встанет перед тобой. Хорошие девушки и женщины жили когда-то в дворянских усадьбах!

Герои произведения:

Рассказчик – потомственный помещик. В его имении росли яблони. Антоновские яблоки для дворянина – символ беззаботной жизни, богатства и молодости.
Анна Герасимовна – тетя автора рассказа.
Арсений Семеныч – помещик, который брал рассказчика с собой на охоту.

Часть 1

Вспоминается рассказчику ранняя осень, сад и запах антоновских яблок. Запах яблок сливается с запахом меда, блеском звезд на небе. Мужик с сочным треском ест яблоки, вызывая зависть и огромное желание наесться досыта. Утро наполняется квохтаньем дроздов. В праздник среди яблок собирается целая ярмарка: девки, бабы. Встает образ беременной молодой старостихи, важной как холмогорская корова. Вокруг носятся мальчишки, торговля идет бойко, до вечера в деревне шум и пляски с песнями. Ближе к ночи становится прохладно, создается сказочная картина притихшего сада. С яблонь соскальзывает тень. Млечный путь, созвездие Стожар все тает при звуке выстрела. Мещанин просит спугнуть воришек, обчищающих барские сады. Вместе с выстрелом падают в глубину сада звезды. Создается ощущение счастья и прелести того, что называется словом «жизнь».

Часть 2

Жизнь деревни подчинялась приметам.

«Ядреная антоновка – к веселому году».

Яблок много - хлеба будет урожай. Выселки – крепкая деревня с кирпичными домами, складом и амбарами. Признак крепости – долгожители. Агафья прожила уже 83 года, старик Панкрат не помнит, сколько ему лет, но никак не меньше ста. Старик стоит перед барином кротко и виновато, вытянувшись и улыбаясь. Он не знает, как объяснить, почему живет так долго. Старики и старухи были высокие и седовласые:

«большие и белые, как лунь».

Жена Панкрата сидела на скамейке и смотрела куда-то вдаль. Она приготовила к смерти все: саван, молитву, даже большой могильный камень.

Автор воспоминаний говорит, что видел крепостное право в доме тетки Анны Герасимовны, ему, мальчишке, уютно было в гостях. Здание напоминало старика, крепкого и здорового. В доме пахло яблоками, разные сорта которых появлялись неизвестно откуда, с них начиналось любое угощенье.

Часть 3

Дух помещичьей Руси – охота. Она постепенно угасала и уходила в прошлое. Рассказчик вспомнил любителя охотиться, «покойного шурина Арсения Семеныча». Перед охотой гости собирались в доме, их было так много, что, казалось, они были повсюду: в доме, во дворе, в саду. Охотники не забывают допивать водку. Арсений Семеныч мог выстрелить в зале, полном народу, и, усмехаясь, сказать, что промахнулся. Автор помнит запах сырого леса, холод вечера, шум ватаги взрослых мужиков. Крики вдруг меняются на полную тишину, и снова звучат рога, визжат собаки. Вся помещичья компания отправляется на ночевку в усадьбу к мало знакомому холостяку. Охотники живут в доме несколько дней. На заре все уходили в леса, а потом опять возвращались, продолжая попойку. Помещики делились впечатлениями. Убитый волк, оскалив зубы, лежал посередине комнаты, кровь окрашивала пол. Земля убегала из-под ног рассказчика, только сон останавливал мрачные крепостные легенды.

Рассказчик любил сидеть в библиотеке и рассматривать книги, вспоминал, как играла бабушка и читала ему роман Пушкина.

Часть 4

Запах яблок постепенно покидает помещичьи усадьбы. Уже нет тех людей, которые задержались в памяти:

«умерла Анна Герасимовна, застрелился Арсений Семеныч».

Рассказчик приезжает в деревню осенью, видит молотьбу и работу девушек. Ему нравится мелкопоместная жизнь. Зимой помещики снова собираются на охоту, но она уже тише и спокойнее.