Дмитрий Веневитинов (1805—1827)

Всего двадцать два года прожил Дмитрий Владимирович Веневитинов. Родился он в старинной дворянской семье в Москве. Как и многие молодые люди его времени, получил прекрасное домашнее образование. Еще в детстве Веневити-нов проявил разносторонние способности: в четырнадцать лет читал в подлинниках греческих и римских авторов. Позднее он посещал вольнослушателем Московский университет, по окончании которого в 1824 г. был принят на службу в архив Министерства иностранных дел. Веневитинов слыл хорошим музыкантом, живописцем, оригинальным литературным кри-тиком, знатоком античной и новейшей философии, а также поэтом — «философским лириком».

Термин «философская лирика» не имеет устойчивого со-держания и взятый сам по себе, вне исторического контек-ста, в достаточной мере условен. В разные времена разные люди вкладывали в него неодинаковый смысл. Философ-ские в понимании одних стихи могли казаться другим далеко не философскими, и наоборот. И все-таки термин этот в плане историко-литературном имеет право на существова-ние. Во всяком случае для России 1820—1830-х гг. он был понятием живым и в большей степени определял содержа-ние поэтической жизни той эпохи.

Дело совсем не в том, что стихи тех или иных русских поэтов 1820 — 1830 гг. полностью и во всем объеме соответ-ствовали понятию «философская лирика». Но была в это время установка на «философскую лирику», и эта установка во многом определяла саму жизнь стиха и особенности его восприятия, что находило отражение в том, что именно писа-ли поэты и как, под каким углом зрения, прочитывались их произведения.

Опыты создания в начале XIX века философской поэзии связаны прежде всего с именами Веневитинова и поэтов его кружка. В 1823 г. группа молодых людей, выпускников Мос-ковского университета, служивших в Московском архиве Коллегии иностранных дел, образовала кружок любителей философии, так называемое «Общество любомудрия». Глав-ным образом это были поклонники немецкой идеалистичес-кой философии, в частности Шеллинга. Членами этого круж-ка, несомненным идеологом которого стал Д. Веневитинов, были также поэт В. Ф. Одоевский, собиратель народных пе-сен И. В. Киреевский, С. П. Шевырев, А. С. Хомяков и др. Фор-мально «Общество любомудрия» просуществовало всего два года, но его распад в 1825 г. не прервал дружеские связи, не разрушил общие надежды и искания. В среде бывших любо-мудров остро стоял вопрос поэзии мысли — необходимости, объединения поэтического творчества и философского идеа-лизма. Философские проблемы рассматривались в тесной связи с поэтическими, задачи русской философии — в свя-зи с задачами русской поэзии.

Д. В. Веневитинов был одновременно и идеологом «Об-щества любомудрия», и практиком «философской» поэзии 1820-1830-х гг. Теоретическое обоснование необходимости философско-го направления в поэзии Веневитинов обосновал в статье «О состоянии просвещения в России»: «Первое чувство ни-когда не творит и не может творить, потому что оно всегда представляет согласие. Чувство только порождает мысль, ко-торая развивается в борьбе и тогда уже, снова обратившись в чувство, является в произведении. И потому истинные по-эты всех народов, всех веков были глубокими мыслителями, были философами и, так сказать, венцом просвещения». Для Веневитинова философия теснейшим образом связана с поэ-зией. В конечном счете у них одни и те же задачи. Природа и человек, познание человеком загадок и тайн природы, при-рода и ум в их соотношении, в их согласии — вот, по Вене-витинову, главный предмет философии. Но это «согласование природы с умом» и есть то, что наиболее доступно поэту. В поэзии и через поэзию происходит приобщение человека к первозданному, к природе, выражается и осознается первич-ная неразрывность человека и космоса.

Разумеется, не один Веневитинов проповедовал необхо-димость объединения поэзии и философии. К тому же стре-мились С. П. Шевырев, А. С. Хомяков, В. Ф. Одоевский, И. В. Киреевский и многие другие. Но Веневитинов был од-ним из первых, кто заговорил об этом и кто пытался вопло-тить идею в своей поэтической практике.

Жизнь и литературная деятельность Веневитинова были очень короткими, что, однако, не помешало уже современни-кам чрезвычайно высоко оценить значение Веневитинова. В «Литературных мечтаниях» Белинский писал о нем: «Один только Веневитинов мог согласить мысль с чувством, идею с формою, ибо, изо всех молодых поэтов Пушкинского пери-ода, он один обнимал природу не холодным умом, а пламен-ным сочувствием и, силою любви, мог проникать в ее святи-лище...». Интересно, что позднее (после Лермонтова), в 1845 г., Белинский скажет о Веневитинове осторожнее и в чем-то точнее: «Веневитинов умер во цвете лет, оставив книжечку стихов и книжечку прозы: в той и другой видны прекрас-ные надежды, какие подавал этот юноша на свое будущее, та и другая юношески прекрасны; но ничего определенного не представляет ни та, ни другая».

На первый взгляд стихи Веневитинова производят впе-чатление достаточно традиционных. И это первое впечатле-ние не так уж обманчиво. У Веневитинова мы встретим зна-комые жанры (элегии , послания), знакомые темы (любовь, поэзия, природа), привычную, устоявшуюся образность (жизнь — «море», «океан безбрежный», поэт — «любимец муз и вдохновенья»), привычную для поэтического словаря лексику («чело таинственной природы», «пылающие лани-ты», «хладный мрак могил»). Традиционна у него и стихо-вая форма: в его метрике абсолютно преобладают ямбы , при-том чаще всего четырехстопные ямбы , его композиции, как правило, свободные, из строфических композиций встреча-ются только сонеты. Все это совсем не ново, все это типично для русской поэзии пушкинского периода. И только в не-многих своих стихотворениях Веневитинов словно вырыва-ется из замкнутого круга поэтических условностей, преодо-левает инерцию готового стиля и поражает читателя свеже-стью и силой мысли и выражения. Но по этим немногим лучшим стихам Веневитинова только и следует судить. И судить не о том лишь, что в них есть, но и о том, что в них намечено. В оценке поэзии Веневитинова особенно необхо-дима проекция в будущее. Ведь перед нами только начало пути, по которому Веневитинову не суждено было пройти до конца.

Основной круг тем «зрелых» произведений Веневитинова связан с природой и человеком, бытием человека, и поэт — тот единственный среди людей, кому доступны тайны и че-ловека, и природы. Стихи Веневитинова о жизни, о человечес-ком существовании субъективны настолько, чтобы волновать нас, но в них всегда есть философская, обобщенная мысль. В них решение не столько личной, сколько общей загадки, их герой не Я, а Мы, не человек, а человечество:

Сначала жизнь пленяет нас;

В ней все тепло, все сердце греет

И, как заманчивый рассказ,

Наш ум причудливый лелеет.

Кой-что страшит издалека, —

Но в этом страхе наслажденье:

Он веселит воображенье,

Как о волшебном приключенье

Ночная повесть старика.

Но кончится обман игривой!

Мы привыкаем к чудесам —

Потом на все глядим лениво,

Потом и жизнь постыла нам:

Ее загадка и завязка

Уже длинна, стара, скучна,

Как пересказанная сказка

Усталому пред часом сна.

(«Жизнь», 1826)

Стихотворение производит впечатление очень искреннего, согретого подлинным чувством, но оно и концептуально, в нем заключена целая философия жизни. Отсюда его необычная стройность, завершенность, логическая выдержанность. Это поэзия мысли в самом точном значении этого слова.

Типичный представитель русского романтизма , Веневи-тинов рисует в своих произведениях образ художника, «сына богов», стремящегося постигнуть тайны мироздания, быть поборником добра и правды, предназначенного стать вож-дем всего человечества. В программной статье «О состоя-нии просвещения в России» Веневитинов писал: «Худож-ник одушевляет холст и мрамор для того только, чтобы осуществить свое чувство, чтоб убедиться в его силе; поэт искусственным образом переносит себя в борьбу с приро-дою, с судьбою, чтоб в сем противоречии испытать дух свой и гордо провозгласить торжество ума».

Декабрьские события 1825 г., а также страстная, но, увы, безответная любовь Веневитинова к княгине 3. Волконской подорвали жизненные силы душевно хрупкого поэта. Осе-нью 1826 г. он покинул Москву и переехал в Петербург, где в марте 1827 г. скоропостижно умер в возрасте неполных двадцати двух лет.

«Храни меня, мой талисман…»
(А.С.Пушкин)

«Храни меня от тяжких ран…»
(Д.В.Веневитинов)

ПУШКИНЫ И СЕВЕРНЫЕ ГУБЕРНИИ

А причём же Северные губернии?
Чтобы ответить на этот вопрос нужно заглянуть в родословие Пушкина и Веневитинова, северные веточки их родословных древ:
- 1613 год, двинской воевода Никита Михайлович Пушкин, племянник Семена Михайловича – прямого предка поэта;
- 1633 – 1634 годы, воевода в Каргополе Федор Тимофеевич Пушкин;
- 1647 год, воевода в Великом Устюге Степан Гаврилович Пушкин;
- 1652 – 1656 годы, двинской воевода Борис Иванович Пушкин, племянник Никиты Михайловича Пушкина;
- 1740 – 1743 годы, архангельский губернатор Алексей Андреевич Оболенский (был женат на Анне Васильевне Приклонской – сестре бабушки Сергея Львовича Пушкина); Правнуком А.А.Оболенского был Дмитрий Владимирович Веневетинов, который был также и четвероюродным братом А.С.Пушкину. Знакомство поэтов началось еще в детстве и было продолжено в Москве в 1826 году по возвращении Пушкина из ссылки.
- 1743 – 1745 годы, архангельский губернатор действительный камергер Алексей Михайлович Пушкин;
- В 1826 году в Сольвычегодской ссылке оказался Павел Исаакович Ганнибал, двоюродный дядя Пушкина-поэта. По грязным доносам городничего Соколова Вологодскому генерал-губернатору Миницкому, с целью усиления наказания в 1827 году подполковнику Ганнибалу местом пребывания был назначен Соловецкий монастырь, где он пробыл до осени 1832 года.
В поисках родословной поэта на северной земле многое сделано краеведами-пушкинистами: научным сотрудником Госархива Архангельской области Николаем Алексеевичем Шумиловым и архангельским литератором Игорем Владимировичем Стрежневым.

ВЕНЕВИТИНОВ

Веневитинов Дмитрий Владимирович (14(26).9.1805, Москва, - 15 (27).3. 1827, Петербург, похоронен в Москве), руский поэт, критик. Этот юноша был во всем необычен. Одна его внешность уже поражала современников. Вот каким Веневитинов предстал глазам женщины: "Это был красавец в полным смысле этого слова. Высокого роста, словно изваяние из мрамора. Лицо его имело кроме красоты какуюто еще прелесть неизъяснимую. Громадные глаза голубые, опушенные очень длинными ресницами, сияли умом". А вот взгляд литератора: "Веневитинов и в жизни был поэтом: его счаст-ливая наружность, его тихая и важная задумчивость, его стройные движения, вдохновенная речь, светская, непритворная любезность, столь знакомые всем, вблизи его видевшим, ручались в том, что он и жизнь свою образует как произведение изящное".

ЛЮБОМУДРЫ

К 1823 году в Москве образовался кружок любителей мудрости - любомудров, куда, помимо Веневитинова, вошли прозаик В. Ф. Одоевский, критик И. В. Киреевский, литераторы Н. М. Рожалин и А. И. Кошелев; примыкали к кружку прозаик и историк М. П. Погодин, поэт и филолог С. П. Шевырев. Эти молодые тогда писатели бросили вызов философским вкусам эпохи. Они обратили свой умственный взор на труды мыслителей "Германии туманной" – Шеллинга, Фихте, отчасти Канта. Формально кружок распался в 1825 году, но духовное единство продолжало еще какое-то время сохраняться.
Сентябрь 1826 года. А.С.Пушкин возвращается из ссылки в Москву и попадает в окружение друзей-литераторов - Баратынского, Вяземского, Мицкевича, Погодина. Среди них он замечает, а потом и выделяет молодого поэта Дмитрия Веневитинова. Юноша был умён, красив и, как чуть позже определят литературоведы, «глубокий и само-бытный мыслитель». Н. Г. Чернышевский писал о нём: "Проживи Веневитинов хотя десятью годами более - он на целые десятки лет двинул бы вперёд нашу литературу..." (Полн. собр. соч., т. 2, 1949, с. 926). На краткое время с любомудрами сблизился Пушкин. Он создал стихотворение "В степи мирской, печальной и безбрежной", явственно перекликающееся своими размышлениями о трех эпохах человеческой жизни с веневитиновскими "Три розы" (1826), "Три участи" (1826 или 1827). Пушкин даже стал инициатором издания журнала любомудров "Московский вестник" (Веневитинов автор его программы). Но "поэту действительности" была чужда некоторая умозрительность, свойственная Веневитинову.
В наше время, оценивая творчество Веневитинова, всё чаще делаются выводы, что возможно с него начался переход в русской поэзии «от красоты формы к возвышенности содержания». Многие темы, обозначенные Дмитрием Веневитиновым, впоследствии удачно раскрыли в своём творчестве Лермонтов и Тютчев.

ВЕНЕВИТИНОВ И ПЕРСТЕНЬ – ТАЛИСМАН

Не вдаваясь в тонкости творчества Веневитинова, попытаемся изложить историю, связанную с перстнем. Дело в том, что Дмитрий Веневитинов носил перстень в виде брелока. Это был древний перстень, раскопанный археологами в развалинах древнеримского города Геркуланума. А к Дмитрию он попал в качестве подарка от Зинаиды Волконской, в которую он был влюблён. Перстню Дмитрий Веневитинов посвящает стихотворение «К моему перстню», где называет его «залогом сострадания», хранителем от «жажды славы» и «душевной пустоты». Он просит не снимать перстень и в «час смерти», «чтоб нас и гроб не разлучал». В конце стихотворения пророчески пишет:

И в нём тебя отроет вновь…

Судьбой ему было отпущено прожить немного – 22 года. В октябре 1826 года он переезжает в Петербург и поступает по протекции Зинаиды Волконской в азиатский департамент коллегии иностранных дел. Зимой 1827 года он простудился; болезнь остановить не удалось, и вскоре врач предупредил собравшихся в квартире больного друзей, что жить Веневитинову осталось несколько часов.
Сообщить ему страшную весть выпало А. С. Хомякову. Хомяков подошел к умирающему и надел ему на палец перстень, подаренный Волконской, который поэт поклялся надеть или в день свадьбы, или в день смерти... С ним поэта и похоронили в московском Симоновском монастыре.
В 1930 году было сделано вскрытие могилы Веневитинова, перстень был найден и передан в Литературный музей. Сейчас перстень хранится в Бахрушинском музее Москвы.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
О СУДЬБЕ ЗИНАИДЫ ВОЛКОНСКОЙ

Княгиня Зинаида Александровна Волконская родилась в 1792 г. в Турине от брака князя Алексея Михайловича Белосельского с Варварой Яковлевной Татищевой.
Выйдя замуж за князя Никиту Григорьевича Волконского (умер в 1844 г.), она сначала жила в Петербурге, занимала высокое положение при дворе. После 1812 г. – за границей: в Теплице, Праге, Париже, Вене, Вероне. Вернувшись в Россию, в Петербург, она занялась изучением старины, но в ответ получила неудовольствие и насмешки, и в конце 1824 г. переехала в Москву. Здесь она взялась за изучение родного языка и литературы, отечественных древностей: её интересовали песни, обычаи, народные легенды. В 1825 г. она даже хлопотала об основании русского общества для устройства национального музея и для обнародования памятников старины.
Постоянными её собеседниками были Жуковский, Пушкин, князь Вяземский, Баратынский, Веневитинов, Шевырев и др. Пушкин посвятил ей «Цыган» и в своем знаменитом послании по этому поводу назвал её «царицей муз и красоты».
В 1829 г. княгиня Волконская из Москвы переехала в Рим. Поэт и композитор, она сама писала кантаты и сочиняла к ним музыку. Известна её «Кантата памяти императора Александра I». В Риме она жила отшельницей, но не забывала о России – пишет в 1837 году стихотворение «Невская вода». Собрание сочинений княгини Волконской издано сыном её князем Александром Никитичем Волконским: «Сочинения княгини Зинаиды Александровны Волконской».
Умерла княгиня в 1862 году в Риме.

ПУШКИН И ПЕРСТЕНЬ - ТАЛИСМАН

А.С.Пушкин, узнав о смерти Веневитинова, с горечью и сожалением сказал: «Поче-му вы позволили ему умереть?». Но и Пушкину уже оставался невеликий срок жизни – всего 10 лет. И у него тоже была своя история с перстнем…
В 1899 году Россия отмечала 100-летие со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина. В мае была открыта пушкинская выставка. Среди различных экспонатов был золотой перстень. Это о нём писал И.С.Тургенев: «Перстень <…> подарен Пушкину в Одессе княгиней Воронцовой. Он носил почти постоянно этот перстень».
Кто же такая княгиня Воронцова? После Бессарабии и Кавказа Пушкин был направлен в Одессу, где в 1823 – 1824 годы служил в канцелярии новороссийского генерал-губернатора графа Михаила Семеновича Воронцова, познакомился с его женой Елизаветой Ксаверьевной. Поэт был глубоко увлечен графиней Воронцовой, посвятил ей ряд стихотворений. Она ответила ему не менее пылкой страстью, подарила перстень-талисман. Елизавете Ксаверьевне в тот период был тридцать один год, Александру Сергеевичу двадцать четыре. В рукописях Пушкина сохранилось более 30 рисунков с ее изображением.
Один из их современников так описывает характер и наружность Е.К. Воронцовой: "Ей было уже за тридцать лет, а она имела все право казаться молоденькою... Со врожденным легкомыслием и кокетством желала она нравиться, и никто лучше ее в том не успевал. Молода она была душой, молода и наружностью. В ней не было того, что называется красотою; но быстрый, нежный взгляд ее миленьких небольших глаз пронзал насквозь; улыбка ее уст, которой подобной я не видел, казалось, так и призывает поцелуй». А.С. Пушкин посвятил ей стихи: "Сожженное письмо", "Ангел", "В последний раз твой образ милый...". Воронцова стала одним из прототипов Татьяны в его романе "Евгений Онегин".
Но в Елизавету Воронцову был влюблён и друг Пушкина А.А.Раевский, который из чувства ревности сообщил мужу Воронцовой о её связи с Пушкиным. По предположению Александра Сергеевича, это и явилось причиной высылки его из Одессы в село Михайловское. Пушкин был раздражён таким поворотом событий, пишет стихотворение «Коварность», в котором осуждает поступок А.А.Раевского, сочиняет эпиграмму на губернатора М.С.Воронцова. Помните: «Полу-милорд, полу-купец…», намекая на английское воспитание губернатора и его нечестные коммерческие операции в Одесском порту.
Уехав не по своей воле, Пушкин какое-то время переписывается с Елизаветой Воронцовой. Под впечатлением ещё не остывшей, но уже теряемой любви, Пушкин пишет несколько лирических стихотворений: «Пускай увенчанный любовью красоты…», Сожженное письмо, Желание славы, Всё в жертвы памяти твоей. В стихотворении «Храни меня, мой талисман» Александр Сергеевич пишет: «Храни меня во дни гоненья, Во дни раскаянья, волненья: Ты в дни печали был мне дан».
«Сестра поэта, О.С.Павлищева, говорила нам, - писал П.В.Анненков, - что когда приходило из Одессы письмо с печатью, изукрашенною точно такими кабалистическими знаками, какие находились и на перстне её брата, - последний запирался в своей комнате, никуда не выходил и никого не принимал к себе».
Но не уберег, не сохранил его талисман. Перед смертью Пушкин подарил этот перстень поэту Жуковскому. От Жуковского по наследству он попадает к его сыну Павлу Васильевичу, который дарит его И.С.Тургеневу. После смерти Тургенева известная по тем временам певица, близкий друг его, Полина Виардо возвратила России эту бесценную реликвию.

ИСТОРИЧЕСКАЯ СПРАВКА
О СУДЬБЕ ЕЛИЗАВЕТЫ ВОРОНЦОВОЙ

Воронцова Елизавета Ксаверьевна (1792 – 1880), урожденная Браницкая, жена графа, впоследствии князя (1844) М.С.Воронцова, статс-дама (1838). Она была младшей дочерью польского магната и племянницей екатерининского любимца Григория Потемкина, родилась в родовом имении Белая Церковь. Детство и юность Лиза провела в деревне и оказалась за границей, в Париже, лишь в 1819 году.
Здесь она встретила графа М.С. Воронцова, за которого в этом же году вышла замуж. Молодые оставались в Европе еще четыре года.
В 1823 году, в связи с назначением Воронцова новороссийским генерал-губернатором, вернулись в Россию. В октябре у нее родился сын.
Воронцов простил супруге непозволительный флирт с Пушкиным, увёз Елизавету Ксаверьевну в Алупку, где супруги вместе обустраивали имение и дворец, который по сей день именуется воронцовским.
Когда 63-летнего Воронцова император направил наместником на Кавказ, она сначала долго плакала, а потом собралась и отправилась за мужем в неспокойный Тифлис. Далее Елизавета Ксаверьевна следовала за мужем везде, куда бы ни забрасывала его служба. Умер Михаил Семенович в 1882 году и был похоронен в Одесском кафедральном соборе. После кончины мужа Елизавета Ксаверьевна осталась в Одессе, рядом с его могилой.
Она умерла в возрасте 90 лет.

Материал подготовил В.Плотников

СТИХОТВОРЕНИЯ
А.С.ПУШКИНА И Д.В. ВЕНЕВИТИНОВА

А.С.ПУШКИН

ХРАНИ МЕНЯ, МОЙ ТАЛИСМАН...

Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан.

Когда подымет океан
Вокруг меня валы ревучи,
Когда грозою грянут тучи -
Храни меня, мой талисман.

В уединенье чуждых стран,
На лоне скучного покоя,
В тревоге пламенного боя
Храни меня, мой талисман.

Священный сладостный обман,
Души волшебное светило...
Оно сокрылось, изменило...
Храни меня, мой талисман.

Пускай же в век сердечных ран
Не растравит воспоминанье.
Прощай, надежда; спи, желанье;
Храни меня, мой талисман.

Д.В.ВЕНЕВИТИНОВ

К МОЕМУ ПЕРСТНЮ

Ты был отрыт в могиле пыльной,
Любви глашатай вековой,
И снова пыли ты могильной
Завещан будешь, перстень мой.
Но не любовь теперь тобой
Благословила пламень вечный
И над тобой, в тоске сердечной,
Святой обет произнесла...
Нет! дружба в горький час прощанья
Любви рыдающей дала
Тебя залогом состраданья.
О, будь мой верный талисман!
Храни меня от тяжких ран,
И света, и толпы ничтожной,
От едкой жажды славы ложной,
От обольстительной мечты
И от душевной пустоты.
В часы холодного сомненья
Надеждой сердце оживи,
И если в скорбях заточенья,
Вдали от ангела любви,
Оно замыслит преступленье,–
Ты дивной силой укроти
Порывы страсти безнадежной
И от груди моей мятежной
Свинец безумства отврати.
Когда же я в час смерти буду
Прощаться с тем, что здесь люблю,
Тебя в прощанье не забуду:
Тогда я друга умолю,
Чтоб он с руки моей холодной
Тебя, мой перстень, не снимал,
Чтоб нас и гроб не разлучал.
И просьба будет не бесплодна:
Он подтвердит обет мне свой
Словами клятвы роковой.
Века промчатся, и быть может,
Что кто-нибудь мой прах встревожит
И в нём тебя отроет вновь;
И снова робкая любовь
Тебе прошепчет суеверно
Слова мучительных страстей,
И вновь ты другом будешь ей,
Как был и мне, мой перстень верный.

1826 или 1827

А.С.ПУШКИН

СОЖЖЕННОЕ ПИСЬМО

Прощай, письмо любви! прощай: она велела...
Как долго медлил я! как долго не хотела
Рука предать огню все радости мои!..
Но полно, час настал. Гори, письмо любви.
Готов я; ничему душа моя не внемлет.
Уж пламя жадное листы твои приемлет...
Минуту!.. вспыхнули! пылают – легкий дым,
Виясь, теряется с молением моим.
Уж перстня верного утратя впечатленье,
Растопленный сургуч кипит... О провиденье!
Свершилось! Темные свернулися листы;
На легком пепле их заветные черты
Белеют... Грудь моя стеснилась. Пепел милый,
Отрада бедная в судьбе моей унылой,
Останься век со мной на горестной груди...

Д.В.ВЕНЕВИТИНОВ

ТРИ РОЗЫ

В глухую степь земной дороги,
Эмблемой райской красоты,
Три розы бросили нам боги,
Эдема лучшие цветы.
Одна под небом Кашемира
Цветет близ светлого ручья;
Она любовница зефира
И вдохновенье соловья.
Ни день, ни ночь она не вянет,
И если кто ее сорвет,
Лишь только утра луч проглянет,
Свежее роза расцветет.

Еще прелестнее другая:
Она, румяною зарей
На раннем небе расцветая,
Пленяет яркой красотой.
Свежей от этой розы веет
И веселей ее встречать:
На миг один она алеет,
Но с каждым днем цветет опять.

Еще свежей от третьей веет,
Хотя она не в небесах;
Ее для жарких уст лелеет
Любовь на девственных щеках.
Но эта роза скоро вянет:
Она пуглива и нежна,
И тщетно утра луч проглянет -
Не расцветет опять она.

ТРИ УЧАСТИ

Три участи в мире завидны, друзья.
Счастливец, кто века судьбой управляет,
В душе неразгаданной думы тая.
Он сеет для жатвы, но жатв не сбирает:
Народов признанья ему не хвала,
Народов проклятья ему не упреки.
Векам завещает он замысл глубокий;
По смерти бессмертного зреют дела.

Завидней поэта удел на земли.
С младенческих лет он сдружился с природой,
И сердце камены от хлада спасли,
И ум непокорный воспитан свободой,
И луч вдохновенья зажегся в очах.
Весь мир облекает он в стройные звуки;
Стеснится ли сердце волнением муки -
Он выплачет горе в горючих стихах.

Но верьте, о други! счастливей стократ
Беспечный питомец забавы и лени.
Глубокие думы души не мутят,
Не знает он слез и огня вдохновений,
И день для него, как другой, пролетел,
И будущий снова он встретит беспечно,
И сердце увянет без муки сердечной -
О рок! что ты не дал мне этот удел?

А.С.ПУШКИН

* * *
В степи мирской, печальной и безбрежной,
Таинственно пробились три ключа:
Ключ юности, ключ быстрый и мятежный,
Кипит, бежит, сверкая и журча.
Кастальский ключ волною вдохновенья
В степи мирской изгнанников поит.
Последний ключ - холодный ключ забвенья,
Он слаще всех жар сердца утолит.

ЖЕЛАНИЕ СЛАВЫ

Когда, любовию и негой упоенный,
Безмолвно пред тобой коленопреклоненный,
Я на тебя глядел и думал: ты моя, -
Ты знаешь, милая, желал ли славы я;
Ты знаешь: удален от ветреного света,
Скучая суетным прозванием поэта,
Устав от долгих бурь, я вовсе не внимал
Жужжанью дальному упреков и похвал.
Могли ль меня молвы тревожить приговоры,
Когда, склонив ко мне томительные взоры
И руку на главу мне тихо наложив,
Шептала ты: скажи, ты любишь, ты счастлив?
Другую, как меня, скажи, любить не будешь?
Ты никогда, мой друг, меня не позабудешь?
А я стесненное молчание хранил,
Я наслаждением весь полон был, я мнил,
Что нет грядущего, что грозный день разлуки
Не придет никогда... И что же? Слезы, муки,
Измены, клевета, все на главу мою
Обрушилося вдруг... Что я, где я? Стою,
Как путник, молнией постигнутый в пустыне,
И все передо мной затмилося! И ныне
Я новым для меня желанием томим:
Желаю славы я, чтоб именем моим
Твой слух был поражен всечасно, чтоб ты мною
Окружена была, чтоб громкою молвою
Все, все вокруг тебя звучало обо мне,
Чтоб, гласу верному внимая в тишине,
Ты помнила мои последние моленья
В саду, во тьме ночной, в минуту разлученья.

Д.В.ВЕНЕВИТИНОВ

Оставь меня, забудь меня!
Тебя одну любил я в мире,
Но я любил тебя как друг,
Как любят звездочку в эфире,
Как любят светлый идеал
Иль ясный сон воображенья.
Я много в жизни распознал,
В одной любви не знал мученья,
И я хочу сойти во гроб,
Как очарованный невежда.

Оставь меня, забудь меня!
Взгляни - вот где моя надежда;
Взгляни - но что вздрогнула ты?
Нет, не дрожи: смерть не ужасна;
Ах, не шепчи ты мне про ад:
Верь, ад на свете, друг прекрасный!

Где жизни нет, там муки нет.
Дай поцелуй в залог прощанья...
Зачем дрожат твои лобзанья?
Зачем в слезах горит твой взор?

Оставь меня, люби другого!
Забудь меня, я скоро сам
Забуду скорбь житья земного.
1826
А.С.ПУШКИН

Лемносский бог тебя сковал
Для рук бессмертной Немезиды,
Свободы тайный страж, карающий кинжал,
Последний судия Позора и Обиды.

Где Зевса гром молчит, где дремлет меч Закона,
Свершитель ты проклятий и надежд,
Ты кроешься под сенью трона,
Под блеском праздничных одежд.

Как адский луч, как молния богов,
Немое лезвие злодею в очи блещет,
И, озираясь, он трепещет,
Среди своих пиров.

Везде его найдет удар нежданный твой:
На суше, на морях, во храме, под шатрами,
За потаенными замками,
На ложе сна, в семье родной.

Шумит под Кесарем заветный Рубикон,
Державный Рим упал, главой поник Закон;
Но Брут восстал вольнолюбивый:
Ты Кесаря сразил - и, мертв, объемлет он
Помпея мрамор горделивый.

Исчадье мятежей подъемлет злобный крик:
Презренный, мрачный и кровавый,
Над трупом Вольности безглавой
Палач уродливый возник.

Апостол гибели, усталому Аиду
Перстом он жертвы назначал,
Но вышний суд ему послал
Тебя и деву Эвмениду.

О юный праведник, избранник роковой,
О Занд, твой век угас на плахе;
Но добродетели святой
Остался глас в казненном прахе.

В твоей Германии ты вечной тенью стал,
Грозя бедой преступной силе –
И на торжественной могиле
Горит без надписи кинжал.

Д.В.ВЕНЕВИТИНОВ

Волшебница! Как сладко пела ты
Про дивную страну очарованья,
Про жаркую отчизну красоты!
Как я любил твои воспоминанья,
Как жадно я внимал словам твоим
И как мечтал о крае неизвестном!
Ты упилась сим воздухом чудесным,
И речь твоя так страстно дышит им!
На цвет небес ты долго нагляделась
И цвет небес в очах нам принесла.
Душа твоя так ясно разгорелась
И новый огнь в груди моей зажгла.
Но этот огнь томительный, мятежный,
Он не горит любовью тихой, нежной,–
Нет! он и жжет, и мучит, и мертвит,
Волнуется изменчивым желаньем,
То стихнет вдруг, то бурно закипит,
И сердце вновь пробудится страданьем.
Зачем, зачем так сладко пела ты?
Зачем и я внимал тебе так жадно
И с уст твоих, певица красоты,
Пил яд мечты и страсти безотрадной?

Тебе знаком ли сын богов,
Любимец муз и вдохновенья?
Узнал ли б меж земных сынов
Ты речь его, его движенья? –
Не вспыльчив он, и строгий ум
Не блещет в шумном разговоре,
Но ясный луч высоких дум
Невольно светит в ясном взоре.
Пусть вкруг него, в чаду утех,
Бунтует ветреная младость, -
Безумный крик, холодный смех
И необузданная радость:
Все чуждо, дико для него,
На все безмолвно он взирает.
Лишь что-то редко с уст его
Улыбку беглую срывает.
Его богиня – простота,
И тихий гений размышленья
Ему поставил от рожденья
Печать молчанья на уста.
Его мечты, его желанья,
Его боязни, ожиданья –
Все тайна в нем, все в нем молчит:
В душе заботливо хранит
Он неразгаданные чувства.
Когда ж внезапно что-нибудь
Взволнует огненную грудь, -
Душа, без страха, без искусства,
Готова вылиться в речах
И блещет в пламенных очах.
И снова тих он, и стыдливый
К земле он опускает взор,
Как будто б слышал он укор
За невозвратные порывы.
О, если встретишь ты его
С раздумьем на челе суровом, -
Пройди без шума близ него,
Не нарушай холодным словом
Его священных, тихих снов!
Взгляни с слезой благоговенья
И молви: это сын богов,
Питомец муз и вдохновенья!

А.С.ПУШКИН

Поэт! Не дорожи любовию народной.
Восторженных похвал пройдет минутный шум;
Услышишь суд глупца и смех толпы холодной,
Но ты останься тверд, спокоен и угрюм.

Ты царь: живи один. Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.

Они в самом тебе. Ты сам свой высший суд;
Всех строже оценить умеешь ты свой труд.
Ты им доволен ли, взыскательный художник?

Доволен? Так пускай толпа его бранит
И плюет на алтарь, где твой огонь горит,
И в детской резвости колеблет твой треножник.

Литература:

1. Веневитинов Д.В., Полное собрание сочинений, под редакцией и с примечаниями Б. В. Смиренского. Вступительная статья Д. Д. Благого, [М. - Л.], 1934;
2. Веневитинов Д.В., Полн. собр. стихотворений. Вступ. ст., подготовка текста и примеч. Б. В. Неймана, Л., 1960.
3. Веневетинов Д.В., Стихотворения /Сост., вступ. статья и примеч. В.И.Сахарова. – М.: Сов. Россия, 1982. – 176 с., 1 л. Портр. – (Поэтическая Россия);
4. Мордовченко Н. И., Русская критика первой четверти XIX в., М. - Л., 1959;
5. Пушкин А.С., Собрание сочинений в 10-ти томах. Т.1. Стихотворения 1813 – 1824. М., «Худож. Лит.», 1974.
6. Пушкин А.С., Собрание сочинений в 10-ти томах. Т.2. Стихотворения 1825 – 1836. М., «Худож. Лит.», 1974.
7. Пушкин А.С., Собрание сочинений в 10-ти томах. Т.9. Письма 1815 – 1830. М., «Худож. Лит.», 1977.
8. Русские поэты. Антология русской поэзии в 6-ти т. Москва: Детская литература, 1996.
9. Сакулин П. Н., Из истории русского идеализма, т. 1, М., 1913;
10. Стрежнев Н.В. «К студеным северным волнам»: А.С.Пушкин и Беломорский Север: Лит.- краеведческие очерки. – Архангельск: Сев.-Зап. Кн. Издательство, 1989.
11. Чернышевский Н.Г. Полн. собр. соч., т. 2, 1949 г.

1805 - 1827

Страна: Россия

Веневитинов Дмитрий Владимирович - поэт. Родился 14 сентября 1805 г., умер 15 марта 1827 г. Происходя из старинной дворянской семьи, Веневитинов вырос в самых благоприятных условиях, пользуясь заботливым попечением умной и образованной матери. Из его наставников особенное влияние оказал на Веневитинова умный и просвещенный француз-эльзасец Дорер, хорошо ознакомивший его с французской и римской литературой. Греческому языку Веневитинов учился у грека Байло, издателя греческих классиков. Веневитинов рано ознакомился с древнеклассическим миром; отсюда изящная гармоничность его душевного строя, ясно отразившаяся в неразрывной связи между его поэтическим вдохновением и его философским мышлением; современники называли его «поэтом мысли". Он обладал также способностью к живописи и значительным музыкальным талантом. В студенты он не поступал, а слушал лекции некоторых университетских профессоров. Особенно интересовали его курсы А.Ф. Мерзлякова, И.И. Давыдова, М.Г. Павлова и профессора анатомии Лодера. Последние три пытались связать преподавание своего предмета с господствовавшей тогда на западе философской системой Шеллинга и, несомненно, много способствовали умственному развитию Веневитинова в духе шеллингианства. Мерзляков оказывал благотворное влияние на университетскую молодежь устроенными им общедоступными педагогическими беседами; здесь Веневитинов скоро привлек к себе общее внимание ясным и глубоким умом и замечательной диалектикой. Эти качества он проявлял и в кружке студентов, центром которого был Н.М. Рожалин; молодые люди занимались философскими прениями и читали собственные сочинения на разные отвлеченные темы. В 1825 г. Веневитинов определился в московский архив коллегии иностранных дел. Легкая служба оставляла много свободного времени. Из вышеупомянутого кружка образовалось довольно многочисленное литературное общество, а пятеро из его членов составили более интимное тайное «общество любомудрия", с целью исключительного занятия философией, преимущественно немецкой; но оно было ими же самими закрыто, вследствие опасений, возбужденных событием 14 декабря, к которому оказались прикосновенными знакомые их и родственники. К числу небольших работ, читавшихся на собраниях общества, принадлежат прозаические наброски Веневитинова: «Скульптура, живопись и музыка", «Утро, полдень, вечер и ночь", «Беседы Платона с Александром", представляющие (последнее - даже и по самой форме) удачное подражание диалогам Платона, как по развитию мыслей, так и по поэтическому тону. У членов общества явилось желание иметь свой печатный орган. Сначала предполагалось выпустить в свет альманах (альманахи тогда были в моде); но Пушкин, приехавший в начале сентября 1826 г. в Москву, посоветовал кружку основать ежемесячный журнал. Веневитинов, находившийся в дальнем родстве с Пушкиным и уже известный ему по статье о первой песне «Евгения Онегина", изложил программу задуманного периодического издания, озаглавив ее: «Несколько мыслей в план журнала". Вскоре было приступлено к изданию «Московского Вестника", в духе веневитиновской программы, по которой основная задача русского периодического журнала заключалась «в создании у нас научной эстетической критики на началах немецкой умозрительной философии и в привитии общественному сознанию убеждения о необходимости применять философские начала к изучению всех эпох наук и искусств". Журнал выходил с начала 1827 г., под наблюдением коллективной редакции и под официальной ответственностью М.П. Погодина. Веневитинов к этому времени уже перешел на службу из Москвы в Петербург, в канцелярию иностранной коллегии. Этому способствовала платонически обожаемая Веневитиновым княгиня Зинаида Александровна Волконская. Уезжая из Москвы в конце октября, Веневитинов взял с собой спутником, по просьбе той же Волконской, француза Воше, который только что проводил в Сибирь княгиню Е.И. Трубецкую, последовавшую туда за своим мужем-декабристом. При въезде в Петербург Веневитинов и Воше были арестованы вследствие крайней подозрительности полиции ко всем, имевшим хотя бы малейшее отношение к участникам заговора 14 декабря. Трехдневный арест оказал на Веневитинова пагубное влияние: кроме тяжелого нравственного впечатления, пребывание в сыром и неопрятном помещении вредно подействовало на его и так уже слабое здоровье. Он скучал по Москве, где оставались любимая им семья, княгиня Волконская, его товарищи по литературному обществу и по затеянному сообща журналу, заботы о котором Веневитинова горячо высказываются в сохранившихся его письмах к Погодину и другим. Неудовлетворенность своим положением побуждала его помышлять о скорейшем отъезде на службу в Персию. До отъезда из Москвы Веневитинов с жаром отдавался изучению немецких философов: Шеллинга, Фихте, Окена, а также и творений Платона, которые читал в подлиннике (об этих его занятиях свидетельствует небольшая работа, исполненная им для княжны Александры Трубецкой: «Письмо о философии", замечательная по платоновски стройному изложению и безукоризненной ясности мыслей). Веневитинов, по-видимому, всего больше времени посвящал поэтическому творчеству. Это видно как из количества его вообще немногочисленных стихотворений, приходящихся на петербургский период его жизни, так и из достигнутого в них совершенства формы и глубины содержания. В начале марта, возвращаясь легко одетым с бала, Веневитинов сильно простудился, и вскоре его не стало. На его могильном памятнике в Симоновом монастыре, в Москве, вырезан его знаменательный стих «Как знал он жизнь, как мало жил!". Он знал жизнь не из опыта, а благодаря тому, что умел глубоко проникнуть в ее внутренний смысл своею рано созревшей мыслью. «Поэт» является для Веневитинова предметом своего рода культа, выразившегося в его лучших как по искренности тона, так и по прелести формы стихотворениях: «Поэт", «Жертвоприношение", «Утешение", «Я чувствую, во мне горит...", «Поэт и друг» и «Последние стихи". Необыкновенным изяществом стиха и выразительным языком отличается его рифмованный перевод знаменитого монолога «Фауста в пещере"; превосходно переведены также из Гете «Земная участь» и «Апофеоз художника". Не считая названных переводов, число стихотворений Веневитинова не превышает 38. Принадлежащие к первому периоду его творчества, то есть написанные до переселения в Петербург, не отличаются той безукоризненностью формы, какую представляют перечисленные выше, могущие в этом отношении померяться со стихами Пушкина. Но стихотворения обоих периодов одинаково характеризуются искренностью чувства и отсутствием изысканности как в мыслях, так и в выражениях. В некоторых из них сказалось пессимистическое настроение, под влиянием которого начат был и оставшийся недописанным роман в прозе. В общем, однако, в поэзии Веневитинова господствуют светлый взгляд на жизнь и вера в судьбы человечества. Созерцательно-философское направление поэзии Веневитинова заставляет многих писавших о нем предполагать, что он скоро оставил бы стихотворство и предался бы разработке философии. Яркий отпечаток философского склада мыслей лежит на его замечательных критических статьях, в которых он эстетическим пониманием далеко опередил своих современников. Кроме издания «Сочинения Д. В. В.» (1829), вышло «Полное собрание сочинений Д.В. Веневитинова", под редакцией А.В. Пятковского (СПб., 1882), с его же статьей о жизни, о сочинениях Веневитинова, и отдельно «Стихотворения Веневитинова» (1884), в «Дешевой Библиотеке". - См. Барсуков «Жизнь и труды М.П. Погодина» (т. II, СПб., 1888); Н. Колюпанов «И.А. Кошелев» (т. I, ч. 2, СПб., 1889) и статьи Михаила Веневитинова в «Историческом Вестнике» (т. XVII, 1884) и в «Русском Архиве» (1885, I, стр. 313 - 31). И. Болдаков.

Думал вытравить все ростки вольномыслия в русском обществе. Это не удалось. Трудно было запретить людям думать, обмениваться мыслями, сближаться, имея схожие настроения и мнения. После разгрома декабристов центр общественного движения переместился из армии в студенческие кружки, редакции газет и журналов. На первых порах оно носило характер отвлеченных философских исканий. Новое поколение русской интеллигенции имело хорошую теоретическую подготовку, но ему не хватало учителей, которыми должны были стать, но не стали декабристы. Поэтому из философских посылок не всегда делались надлежащие выводы, а за ошибки приходилось дорого платить.

Во второй половине 20-х годов среди московской молодежи выделялся Дмитрий Веневитинов , талантливый поэт и философ. А. С. Пушкин, упоминая в «Евгении Онегине» «архивных юношей» , конечно же, имел в виду прежде всего Веневитинова, своего дальнего родственника, служившего в одном из московских архивов. Кроме поэзии и философии, он увлекался живописью и музыкой. Влюбленный в античный мир, он читал в подлиннике греческих и римских авторов. В новейшей философии его привлекало учение немецкого мыслителя Фридриха Шеллинга, в произведениях которого большое место отводилось проблеме свободы.

Шеллинг учил, что главная слабость человека — в страхе перед добром, ибо добро требует самоотречения и укрощения своего себялюбия. Однако человек по природе своей способен преодолеть и этот страх, и стремление к злу. В этой способности и состоит свобода. Свобода — это не случайная возможность выбора, а внутреннее самоопределение личности.

Вместе с Веневитиновымфилософию Шеллинга изучали его друзья — А. С. Хомяков, И. В. Киреевский, А. И. Кошелев и др. Они пробовали свои силы в литературе и хотели выпустить свой альманах. Но Пушкин, побывавший в 1826 г. в Москве, советовал издавать журнал. Веневитинов много сделал для его организации, но первый номер журнала, названного «Московским вестником» , вышел уже после его отъезда из Москвы.

Осенью 1826 г. Веневитинова перевели на службу в Петербург. Он ехал вместе с французом Воше, который возвращался в северную столицу, проводив в Сибирь княгиню Е. И. Трубецкую, жену декабриста, добровольно уехавшую к своему мужу. Полиция, с крайним подозрением относившаяся ко всему, что касалось декабристов, при въезде в город арестовала обоих. Трехдневное пребывание в холодном, сыром и грязном помещении нанесло Веневитинову глубокую душевную травму и подорвало здоровье, и без того слабое. Юноша скучал на новом месте, рвался в Москву. Он взял с собой в Петербург заветное кольцо, которое собирался надеть либо в день свадьбы, либо в день смерти. В начале марта 1827 г. он возвращался с бала легко одетым и простудился. Когда стал совсем плох, кто-то из близких надел ему В.Г.Белинский на палец кольцо. Обрученный со смертью, Веневитинов скончался в тот же день, в возрасте 22 лет.

«Московский вестник» попал в руки М. П. Погодина и стал глашатаем «официальной народности» . Хомяков вскоре женился и уехал в деревню. Киреевский отправился в Оптину пустынь, где беседовал со старцами и постигал учение древних отцов церкви. Кружок Веневетинова надолго распался.

В общественной жизни Москвы назревали важные перемены. В 1829 г. в Московский университет поступили два студента, пока еще незнакомые друг с другом, — В. Г. Белинский и А. И. Герцен.

Дми́трий Влади́мирович Веневи́тинов (14 (26) сентября 1805, Москва - 15 (27) марта 1827, Санкт-Петербург) - русский поэт романтического направления, переводчик, прозаик, философ.

Биография

Дмитрий Веневитинов родился 14 (26) сентября 1805 г. в Москве. Его отец, отставной прапорщик Л.-гв. Семеновского полка Владимир Петрович Веневитинов, происходил из богатой дворянской провинциальной семьи, известной с начала XVII века по переписным и разборным книгам города Воронежа. Мать, Анна Николаевна, происходила из древнего рода князей Оболенских — Белых. Через нее Дмитрий Веневитинов был в дальнем родстве (четвероюродным братом) с А. С. Пушкиным. Веневитинов получил классическое домашнее образование, которым руководила мать. Французскому и латинскому языкам, а также классической литературе, учил Веневитинова его гувернер Дорер — отставной французский офицер. Греческому — грек Бейля (Байло). Живописи — художник Лаперш. Русскую словесность преподавал профессор Московского университета А.Ф.Мерзляков, а музыку, вероятнее всего, И.И. Геништа. Прекрасно изучил Веневитинов и немецкий язык, по-видимому, под руководством Х.И. Герке — гувернера его рано умершего брата Петра. В 1822 году Дмитрий Веневитинов поступил в Московский университет, где увлекся немецкой философией и романтической поэзией. В Московском университете слушал отдельные лекции, в частности курсы А. Ф. Мерзлякова, И. И. Давыдова, М. Г. Павлова и Лодера. Участвовал в собраниях студенческого литературного кружка Н. М. Рожалина. В 1823 г. Дмитрий Владимирович Веневитинов успешно сдал экзамен по университетскому курсу и в 1824 г. поступил на службу в московский архив коллегии иностранных дел («архивны юноши» - так иронически назвал служащих этого архива Пушкин в своем романе «Евгений Онегин»).

Организовал вместе с князем В. Ф. Одоевским тайное философское «Общество любомудрия», куда входили также И. В. Киреевский, А. И. Кошелев, В. П. Титов, Н. А. Мельгунов и другие. Посещали заседания кружка, не являясь формально его членами, М. П. Погодин и С. П. Шевырев. Кружок занимался изучением немецкой идеалистической философии - трудов Ф. Шеллинга, И. Канта, Фихте, Окена, Ф. Шлегеля и других.

Веневитинов принимал деятельное участие в издании журнала «Московский вестник».

Большую роль в жизни Дмитрия Владимировича Веневитинова сыграло знакомство с княжной Зинаидой Александровной Волконской — умной и высокообразованной женщиной. Прекрасная певица и драматическая актриса-любитель, Волконская была центром одного из самых знаменитых литературно-художественных салонов Москвы. Дмитрий Веневитинов был очарован ее умом и красотой и неразделенное чувство к княжне Волконской до последних дней беспокоило его чуткую натуру.

В ноябре 1826 г. Веневитинов, по протекции З.А. Волконской, перебрался из Москвы в Петербург, поступив на службу в Азиатский департамент министерства иностранных дел. При въезде в Петербург поэт, вместе с Ф.С. Хомяковым и библиотекарем гр. Лаваля О. Воше, провожавшем в Сибирь жену декабриста кн. С.П.Трубецкого, Екатерину Ивановну (урожденную Лаваль), был арестован по подозрению в причастности к заговору декабристов. Он провёл три дня под арестом, что повлияло на состояние ослабленных легких. После этого, 2 марта, возвращаясь легко одетым с бала, Веневитинов сильно простудился.

Поэт умер 15 (27) марта 1827 г. в Петербурге, по-видимому от тяжелой пневмонии, не дожив до 22 лет. Похоронен на кладбище Симонова монастыря в Москве. Он завещал надеть ему на палец в час кончины перстень из Геркуланума — подарок Зинаиды Волконской. Когда он впал в забытье, перстень надели на его палец. Но вдруг Веневитинов очнулся, спросил: «Разве меня венчают?» И умер. На похоронах были А. Пушкин и А. Мицкевич. Перезахоронен в 1930-е гг. на Новодевичьем кладбище.

Творчество

В своей литературной деятельности Веневитинов проявил разносторонние дарования и интересы. Он был не только поэтом, но и прозаиком, писал литературно-программные и критические статьи (известна его полемика с Н. А. Полевым по поводу 1 главы пушкинского «Евгения Онегина»), переводил прозаические произведения немецких авторов, в том числе Гёте и Гофмана (Е. А. Маймин. «Дмитрий Веневитинов и его литературное наследие». 1980).

Веневитиновым было написано всего около 50 стихотворений. Многие из них, особенно поздние, наполнены глубоким философским смыслом, что составляет отличительную черту лирики поэта.

Центральная тема последних стихотворений Веневитинова-судьба поэта. В них заметен культ романтического поэта-избранника, высоко вознесенного над толпой и обыденностью:

…Но в чистой жажде наслажденья

Не каждой арфе слух вверяй

Не много истинных пророков

С печатью власти на челе,

С дарами выспренних уроков,

С глаголом неба на земле.

Ряд стихотворений Веневитинова 1826-1827 гг., написанных за несколько месяцев до смерти поэта («Завещание», «К моему перстню», «Поэт и друг») можно с полным правом назвать пророческими. В них автор словно предвидел свою раннюю кончину:

…Душа сказала мне давно:

Ты в мире молнией промчишься!

Тебе всё чувствовать дано,

Но жизнью ты не насладишься.

Веневитинов был также известен как одаренный художник, музыкант, музыкальный критик. Когда готовилось посмертное издание, Владимир Одоевский предлагал включить в него не только стихотворения, но и рисунки, и музыкальные произведения: «Мне бы хотелось издать их вместе с сочинениями моего друга, чудно соединявшего в себе все три искусства».