Я всегда был за тех, кому горше и хуже,
Я всегда был для тех, кому жить тяжело.
А искусство мое, как мороз, даже лужи
Превращало порой в голубое стекло.

Я любил и люблю этот бренный и тленный.
Равнодушный, уже остывающий мир,
И сады голубые кудрявой вселенной,
И в высоких надзвездиях синий эфир.

Трубочист, перепачканный черною сажей.
Землекоп, из горы добывающий мел.
Жил я странною жизнью моих персонажей,
Только собственной жизнью пожить не успел.

И, меняя легко свои роли и гримы.
Растворяясь в печали и жизни чужой,
Я свою - проиграл, но зато Серафимы
В смертный час прилетят за моею душой!

Вертинский А. 1952 I was always for those who are bitter and worse,
I was always for those who live hard.
And my art, like frost, even puddles
Sometimes it turned into blue glass.

I loved and love this mortal and perishable.
Indifferent, already cooling the world,
And the gardens of the blue curly universe,
And in the high superstars there is a blue ether.

A chimney sweep, soiled with black soot.
Digger, from the mountain mining chalk.
I lived a strange life of my characters,
Only my own life did not have time to live.

And, changing easily their roles and makeup.
Dissolving in the sorrow and life of a stranger,
I lost mine, but the Seraphim
In a mortal hour they will come for my soul!

Vertinsky A. 1952

30 октября автор-исполнитель Людмила Кононова подарила петербургской публике встречу с певцом и поэтом Александром Вертинским - «плакальщиком и утешителем побежденных». Дата концерта пришлась на день, когда в России отмечается память жертв политических репрессий, и это совпадение промыслительно.

Кажется, что можно сказать о Вертинском? Общее мнение: декадентствующий шансонье, изломанно грассирующий свои «ариэтки» о выдуманных героях в костюме Пьеро. Эмигрировал почти сразу после революции, 25 лет жил за границей, заработал себе мировую известность и вернулся в Россию в 1943 году. Зачем? Этот шаг с обывательской точки зрения не совсем понятен и объясняется желанием певца «заработать славу еще и на Родине». Но вместо славы Вертинского ждал каторжный труд, совершенное игнорирование со стороны властей и СМИ. Только одно сбылось в высшей степени - признание зрителей, любовь народа.

Так за что же любил Александра Николаевича Вертинского русский народ? Людмила Владиславовна, как глубоко верующий человек открывает духовные истоки творческого вдохновения поэта - сопереживать, сочувствовать малым мира сего, напоминать всем униженным и оскорбленным о небесной всепрощающей Любви, дарить надежду и силы пережить мрак отчаяния.

Людмила Кононова говорит о Вертинском как о поэте, укорененном в Православии: «Очень важен вектор, заданный нам поэтами, шагнувшими в бессмертие в «веке железном», когда боль и страдания переполняли нашу страну. Каждый из созвездия поэтов, родившихся в России в конце 19 века, Богом был дан нам не просто так, у каждого была своя миссия. Вертинский - утешитель побежденных» .

Концерт-посвящение построен как биографическая симфония. Симфония - термин, обозначающий книгу, в которой собраны из одного или нескольких сочинений места, содержащие один и тот же смысл. На концерте мы знакомимся не только с биографией и творчеством Александра Николаевича, но и со стихами Ахматовой, Блока, Есенина, Георгия Иванова, в созвездии которых сияла путеводная звезда «брата Пьеро», а также с песнями самой Людмилы Владиславовны, некогда написанными под влиянием поэзии Вертинского. Исполняя его песни, Людмила Кононова остается собой, не копирует его манеру, но обращается к слушателям из глубины сердца.

Впечатление симфонии поддерживается и тем, что в концерте, кроме Кононовой участвуют еще трое артистов: автобиографическую прозу Александра Вертинского читает Екатерина Краснобаева - голос которой стал «визитной карточкой» радио «Радонеж»; музыкальную канву сплетают гитарист-виртуоз Юрий Бобылёв и пианист Пётр Корягин.

По признанию Людмилы Владиславовны, она впервые услышала песни Вертинского с пластинок маленькой девочкой: «Что для девчушки с рабочей окраины его выдуманные персонажи? Но с первых звуков его голоса распахнулся иной мир, простор души много пережившего, страдающего человека, и я безоговорочно поверила певцу» .

Она вспоминает эпизод жизни Вертинского, когда тот, с ужасом осознав, что стал наркоманом-кокаинистом, бежит от пагубного пристрастия и поступает медбратом в санитарный поезд, где без устали, до изнеможения работает, перевязывая раненых солдат и офицеров, и, спасая их от смерти, спасается сам. За несколько месяцев «братом Пьеро» (как назвался Вертинский начальнику санитарного отряда) было сделано 35 тысяч перевязок, через его руки прошли тысячи судеб, и все последующие годы он пел о ценности человеческой жизни, не осуждая людей, но взывая к их совести.

Об этом поэт говорит в стихотворении, написанном в 1952 году:

Я всегда был за тех, кому горше и хуже,

Я всегда был для тех, кому жить тяжело.

А искусство мое, как мороз, даже лужи

Превращало порой в голубое стекло.

Я любил и люблю этот бренный и тленный.

Равнодушный, уже остывающий мир,

И сады голубые кудрявой вселенной,

И в высоких надзвездиях синий эфир.

Трубочист, перепачканный черною сажей.

Землекоп, из горы добывающий мел.

Жил я странною жизнью моих персонажей,

Только собственной жизнью пожить не успел.

И, меняя легко свои роли и гримы.

Растворяясь в печали и жизни чужой,

Я свою — проиграл, но зато Серафимы

В смертный час прилетят за моею душой!

Людмила Владиславовна подтвердила, что совпадение, по которому концерт состоялся в скорбную дату - День памяти жертв политических репрессий, не случайно. «Я не устаю рассказывать о том времени, когда душа испытывалась, взвешивалась и человек ставился перед лицом Божиим, перед лицом своей совести, - рассказала она после концерта. - Кто-то выбирал смерть и жизнь вечную, а кто-то выбирал жизнь земную и забывал о том, что главное. Наши драгоценные Божьи дары - русские поэты «железного века», большие души -оставили нам свой опыт, выраженный в стихах дневник жизни души.

Они не смогли бы преодолеть свое земное поприще, если бы они не были укоренены в Православии. Об этом нужно говорить, потому что, прикасаясь к их испытаниям, мы получаем какое-то объяснение тому, что происходит с нами, с Россией, мы лучше понимаем самих себя. Поэты протягивают нам руку помощи через все годы, и вдруг оказывается, что между нами нет никаких зазоров: они живы у Бога, до конца претерпев то, что им было отмерено, а значит и мы обязаны пройти все, предназначенное нам Творцом» .

ЗА ГОД ДО ЮБИЛЕЯ МАЭСТРО

В 1999 году на тридцатой сессии генеральной конференции ЮНЕСКО было принято решение 21 марта считать Всемирным днём поэзии. А за 110 лет до этого исторического события, в Киеве, 21 марта 1889 года родился поэт, «певец Серебряного века», имя которого после октябрьской революции прогремит на весь мир и станет не только символом ушедшей России, но и образцом честности, человеколюбия и доброты. Вся Европа, США и даже Китай рукоплескали великому маэстро. В числе поклонников его таланта были такие знаменитости как Шаляпин, Рахманинов, Марлен Дитрих, Бинг Кросби. Вы уже, наверное, догадались, что речь идёт о родоначальнике авторской песни, известном киноактёре, певце, композиторе Александре Николаевиче Вертинском. К сожалению, в наши дни о Вертинском вспоминают всё реже и реже. Разве что перед очередным юбилеем Александра Николаевича, в прессе появляются несколько шаблонных статей с пересказом биографии поэта…. В Москве и Санкт-Петербурге Вертинского конечно помнят, а вот на Дальнем Востоке ситуация противоположная. После возвращения на Родину, Александр Николаевич много гастролировал по стране. Выступал везде: и в шикарных залах и в маленьких холодных Домах культуры. В начале ноября 1950 года Вертинский приехал в Хабаровск. Выступления Александра Николаевича прошли на сценах Театра музыкальной комедии (ныне Концертный зал филармонии) и Дома культуры посёлка Красная Речка. До юбилея Вертинского остаётся ровно год. Обращаюсь к местным властям с просьбой увековечить память великого маэстро. Если писать конкретней, на здании филармонии необходимо установить материальную доску. Обращаюсь к нашим уважаемым мэтрам. Поддержите данную инициативу, ведь если сегодня мы равнодушно отнесёмся к нашему великому наследию, будущее в итоге отвернётся от нас. А Вертинский достоин того, чтобы память о нём жила в веках.

А.Карлин.

Я всегда был за тех, кому горше и хуже,
Я всегда был за тех, кому жить тяжело.
А искусство моё, как мороз, даже лужи
Превращало порой в голубое стекло.

Я любил и люблю этот бренный и тленный,
Равнодушный, уже остывающий мир,
И сады голубые кудрявой вселенной,
И в высоких надзвездиях синий эфир.

Трубочист, перепачканный чёрною сажей,
Землекоп из горы добывающий мел,
Жил я странною жизнью моих персонажей,
Только собственной жизнью пожить не успел.

И меняя легко свои роли и гримы,
Растворяясь в печали и жизни чужой,
Я свою – проиграл, но зато Серафимы
В смертный час прилетят за моею душой!

19.01.1952. Москва.

КИТАЙ

Над Желтой рекою незрячее белое небо,
Дрожат паруса, точно крылья расстрелянных птиц.
И коршун летит и, наверное, думает: «Где бы
Укрыться от этого зноя, от этой тоски без границ?»

Да, этой тоски неживого былого Китая,
Тоски императоров, мёртвых династий и сил,
Уснувших богов и безмолвья от края до края,
Где дремлют века у подножья уснувших могил.

А в больших городах, закалённые в мудром талмуде,
Терпеливо торгуют евреи, снуют англичане спеша,
Итальянцы и немцы и разные белые люди –
Покорители мира, купцы и ловцы барыша.

Но в расщелинах глаз, но в покорной улыбке Китая
Дремлют тихие змеи и молнии дальних зарниц,
И когда-нибудь грянет гроза, и застонет земля сотрясая
Вековое безмолвье забытых ненужных гробниц.

1938. Ян Тце-Кианг Великая Голубая Река