Биография моей мамы необычна и удивительна. Особенно в первой половине её жизни. Она родилась 25 сентября 1909 года, когда её родители были на нелегальном положении как участники вооружённых восстаний в Красноярске в 1905 и во Владивостоке в 1907 годах. После первого из них её отец – Борис Захарович Шумяцкий (мой Дед), один из руководителей восставших, был арестован и ожидал смертного приговора. Однако ему удалось бежать, и в дальнейшем супруги Шумяцкие вели подпольную работу в разных частях Российской Империи, в Китае (Харбин), а с 1911 по 1913 годы, спасаясь от преследований полиции, провели вместе с моей мамой в Аргентине.
Всё детство моя мама моталась с родителями по конспиративным квартирам. На корабле в Аргентину, соблюдая конспирацию, Дед ехал отдельно от жены и дочери, был им как бы чужой. У Лии Исаевны Шумяцкой (моей бабушки – Бабы, как я её называл) были документы какой-то знатной дамы.
Во время Октябрьской революции Б.З. Шумяцкий стал руководителем большевиков Сибири и Дальнего Востока, Председателем ЦЕНТРОСИБИРИ, Премьер-министром Дальневосточной Республики, организатором Монгольской Народной Республики и Бурят-Монгольской АССР, а затем послом РСФСР (СССР) в Персии. На своем последнем посту он руководил кинематографией и кинопромышленностью СССР. В этом качестве он получил взамен своей кооперативной квартиры квартиру в Доме на Набережной, в которой у моей мамы и её семьи была комната.
Во время гражданской войны мама ребенком участвовала в работе подпольщиков в Бийске, где у Бабы была конспиративная квартира. Там прятались документы и полиграфическое оборудование подпольщиков. Однажды, когда в доме Бабы был обыск, мама увидела через окно, что к ним идёт связной. Она отпросилась у обыскивающих квартиру погулять во дворе, выбежала навстречу связному и запела: «К нам нельзя, у нас обыск». Он услышал и прошел мимо.
Мама до конца своих дней придерживалась большевистских убеждений. А то ужасное, что происходило со страной и семьёй, она считала либо необходимостью, либо ошибкой отдельных лиц. Видимо, по-другому и быть не могло. Дед, один из участников и организаторов свержения монархии в России, активный участник построения новой государственности, был очень яркой фигурой. Всё, что делали её родители, мама считала справедливым и единственно верным.
В январе 1924 года в Тегеран, где Б.З. Шумяцкий был послом РСФСР, пришло известие о смерти Ленина. Мама – ученица Русско-персидской школы – организовала в центре персидской столицы траурную демонстрацию. Был скандал. Деду пришлось с первой оказией выслать маму из Персии. Он отправил её в семью своего товарища по сибирскому и петроградскому подполью 1917 года Я.М. Свердлова, умершего около 5 лет до того, поручив маму заботам его вдовы Клавдии Тимофеевны Новгородцевой (Свердловой). Там она познакомилась и с детьми Свердловых, один из которых, Андрей (ему на рубеже 30-х годов очень помог Дед, когда он попал в беду), мучил её сестру, Екатерину Шумяцкую, на Лубянке в 1951 году.
Мама принимала участие в создании Всесоюзной пионерской организации, и у неё есть даже какая-то публикация: брошюра на эту тему. Окончив среднюю школу, мама поступала в Горную академию в Ленинграде, а закончила она Московский институт цветных металлов и золота с редкой специальностью: инженер-металлург — обогатитель.
Я родился в каком-то привилегированном роддоме имени Клары Цеткин в воскресение 04.04.1937 года под утро. Отец – Шапиро Лазарь Матвеевич – Председатель ЦК профсоюза пожарной охраны СССР – принёс маме букет роз и оттуда поехал в Гнездниковский переулок к Деду. «Мы с Норой решили назвать мальчика в честь Вас – Борисом», – сказал он. На что будто бы Дед ответил: «Пусть он будет Борисом Шумяцким. Ведь меня скоро не будет». Деду едва исполнилось 50 лет. Он был здоров.
Отец так и сделал. Он записал меня в метрику так, как просил Дед, а при её оформлении мне в отчество воткнули лишнюю букву – мягкий знак. И стал я официально «Лазарьевичем». Так мне потом и записали в паспорт. А в других документах, таких, как разные дипломы, я записан по-русски грамотно – Лазаревичем.
Из родильного дома нас с мамой отец привёз в квартиру Деда и Бабы в Доме на Набережной, где мы жили практически до конца лета, выезжая на выходные, когда мог Дед, в Морозовку, загородную казённую квартиру в Льялове по Ленинградскому шоссе. В доме Деда и Бабы меня положили на огромную тахту, которая была укрыта спускавшимся по стене от потолка ковром персидской династии Каджаров, привезённым из Тегерана. Он стал первым, осваиваемым мною жизненным пространством. А в квартиру моих родителей на Гоголевском бульваре, дом 29 кв.44, мы переехали, когда кто-то из друзей отца предупредил его о готовящемся аресте Деда.
Бориса Захаровича Шумяцкого и его жену Лию Исаевну – родителей моей мамы – арестовали 17 января 1938 года, а восемь месяцев спустя был арестован мой отец – Лазарь Матвеевич Шапиро. Маме, не завершив учёбу, пришлось идти работать в институт «ГИРЕДМЕТ» и продолжать учиться без отрыва от производства, как это тогда называлось. Сразу же началась сейчас не представимая жизнь без прав, без достаточных средств существования и необходимостью носить передачи по тюрьмам, при этом продолжая работать, чтобы содержать меня грудного и сестру-школьницу.
Оставшейся без защиты во враждебном социуме, совершенно измученной свалившимися на неё трудностями, маме не удалось спастись от сослуживца-насильника. Защиты ей было искать негде. В феврале 1940 года у неё от него родился сын – Андрей.
Диплом мама получила в 1939 году, и теперь он хранится у меня. Её утвердили на ставке инженера Обогатительной лаборатории института «ГИРЕДМЕТ», где она проработала до войны. Оттуда её направили работать на Урал техноруком обогатительной фабрики «Гумбейредмет», которая производила вольфрамомолибденовый концентрат, используемый как добавка при производстве высоколегированных сталей (броня и пр.). В середине 1950-х годов я работал с ней на одном заводе. У мамы была репутация очень квалифицированного инженера. Она работала мастером гидрометаллургического отделения. Обогащала серебряный концентрат, и производительность её технологий была, как говорили коллеги, раза в полтора выше, чем у других.
19 октября 1940 года у моей мамы прибавилось иждивенцев. Особое Совещание при НКВД СССР приговорило ее мать к 2 годам 9 месяцам заключения, т.е. на тот срок, который она уже провела в тюрьме. Мягкость приговора объяснялась тем, что моя Баба была смертельно больна. Ее отправили из тюремной больницы помирать дома. Маме позвонили и предложили её забрать. Отец, незадолго до этого также выпущенный из тюрьмы, на руках внёс Бабу на 5-й этаж нашего дома в квартиру 44 дома 29 по Гоголевскому бульвару. Среди бумаг, которые ей выдали при освобождении, была справка. Она стала основанием для получения общегражданского паспорта, в котором была запись «Паспорт выдан на основе комиссационной справки Бутырской тюрьмы». С ним она, уже будучи реабилитированной и восстановленной в КПСС со стажем с 1905 года, умерла 16 ноября 1957 года. Жаль, нам не удалось его сохранить. А до реабилитации она не получала даже копеечной общегражданской пенсии.
В эвакуации мама с тремя иждивенцами (мать и два сына; муж и сестра были на фронте) с раннего утра до позднего вечера проводила на фабрике, дети были в саду и яслях, «хозяйство» вела Л.И. Шумяцкая. Помню такой случай. Вернувшись как-то из детского сада, я в который уже раз передал маме требование воспитательницы остричь меня, уж больно я зарос. У нашей соседки была механическая машинка для стрижки волос, но она потребовала полулитровую банку пшена, чтобы остричь меня. Мама в слезах вернулась от неё, взяла ножницы и плача стала меня стричь наголо. Назавтра я пришёл в сад с пёстрой клокастой головой и, пока не оброс, подвергался насмешкам и издевательствам. Мама очень меня жалела, а я понимал, что и она страдает.
Зимой 1942-43 годов мама попала в беду по милости добрых советских людей, практически за то, что она и её сотрудницы внесли важный вклад в победу Красной Армии в битве на Курской дуге. Тогда появилось предложение снабжать снаряды пушечных орудий танка Т-34 высоколегированными наконечниками (на основе вольфрамомолибденовых добавок), обеспечившими прошивание брони немецких танков «Тигр». Это потребовало резкого, буквально на порядок, увеличения плана производства вольфрамомолибденового концентрата. Что и было выполнено. Но на мамином заводе не хватало тары – мешков для того, чтобы доставить концентрат на Металлургический комбинат в Челябинск по железной дороге. Мать с одной из своих подчинённых поставила на детские санки бочку соды, взяла полулитровую банку, и они потащили её по посёлку в жуткий уральский мороз, предлагая обмен банки соды на мешок. Они набрали необходимое количество тары, загрузили её концентратом и на санках оттащили это на станцию. Задание было выполнено. А через некоторое время появился следователь прокуратуры из Челябинска. Кто-то стукнул, что мама разбазарила казённое имущество – бочку соды. Я помню, как мама ходила чёрная и по вечерам практически безостановочно курила и шепталась с Бабой. Кажется, они думали, что это продолжение того ужасного, что свалилось на семью в 38 году. По посёлку шли допросы. Допрашивали и маму. А потом из Москвы пришла благодарность Верховного за выполнение важнейшего правительственного задания. Следователь уехал. А я помню, как рыдала мама, рассказывая Бабе об этом, потрясая какими-то бумажками. Так она рыдала при нас два раза. Второй раз осенью того же года, когда нам с ней пришел денежный перевод с фронта: перевели деньги по завещанию. Баба её успокаивала, говорила, что это может быть ошибка. Но мама знала, что моего отца больше нет. А вскоре пришла похоронка – сообщение о том, что мой отец – капитан Шапиро Лазарь Матвеевич – погиб.
На фабрике и в посёлке мама была очень уважаемым человеком и до отъезда в Москву, как я, дошкольник, мог судить, всё было тихо. У нас был огород, баба выращивала картошку и зелень. Мы были сыты. Незабываемым для меня потрясением стало событие уже в Москве, когда по недоразумению меня дико избил сосед-подполковник, недавно демобилизованный, а когда я с рёвом пришел домой, мама повела меня к нему, чтобы я, ещё не умытый, весь в крови, извинялся. Мама поступила так для того, чтобы сосед испугался содеянного и не «стукнул». Каким это было потрясением для неё? Сейчас это мне указывает на меру ощущаемого ею тогда бесправия и беззащитности, в которой мы тогда жили.
В Москве мама работала в Министерстве цветной металлургии, куда её вызвали из эвакуации. Приехали мы втроём: мама, Андрей и я, а Баба осталась на Гумбейке. Чтобы уменьшить тогда копеечные расходы на оплату квартиры, мама пустила в нашу квартиру на Гоголевском бульваре свою двоюродную сестру – тётю Иду, и она, получив командировку в МВД, где она тогда работала в столовой, на поездку на Урал за своей тётей, привезла мою Бабу в Москву.
Когда в Москве к концу 1940-х годов начались гонения на евреев, маму уволили из Министерства по сокращению штатов, и некоторое время она была безработной. Семья жила на мою пенсию за погибшего на фронте отца и небольшую, чуть больше моей пенсии, зарплату вернувшейся с войны сестры мамы Кати – корректора в газете «Известия». Куда и кому только мама не писала, куда только не ходила. На работу её не брали. Теперь я понимаю, что на ней висела та же 58-я статья УК РСФСР, с которой я прожил до декабря 2004 года. И нужно было какое то высокое вмешательство. Отчаявшись, мама написала письмо Самому. Видимо, оттуда в Министерство цветной металлургии пришло распоряжение, и маму определили работать мастером Гидрометаллургического цеха Московского завода вторичных драгоценных металлов (ВДМ). Эту аббревиатуру у нас дома расшифровывали: «весьма доходное место». Мамина зарплата едва превышала 1000 рублей. Когда же я в 1954 году поступил на этот же завод после окончания школы учеником револьверщика, мне платили 280 рублей в месяц, а перестав быть учеником, я зарабатывал примерно ту же тысячу или чуть меньше. Как я уже говорил, мама была высококлассным специалистом. Очень скоро гидрометаллургический цех, до того почти провальный, стал передовым. Его работникам – сдельщикам – стали хорошо платить и регулярно давать премию за экономию драгметаллов, как и маме. Работники цеха маму признали и полюбили. А их лидер – бригадир Лида Горбач – уйдя на пенсию, во второй половине 1960-х годов подрабатывала у нас, нянчась с моим сыном.
Уйдя на пенсию и боясь, что печатные работы её отца пропадут, мама начала их собирать, находя в библиотеках и переписывая от руки, а некоторые потом печатала одним пальцем на портативной машинке, раздавая интересующимся. Последние возникали регулярно, то монголы, то киношники, то историки.
Реабилитация в нашей семье продолжалась ровно полвека. Она началась в мае 1954 года, когда Президиум Верховного Совета СССР по представлению завода ВДМ наградил маму медалью «За трудовую доблесть», а закончилась в декабре 2004 года, когда убитому на фронте отцу – Лазарю Матвеевичу Шапиро – и его сыновьям Вадиму и мне прокуратура г. Москвы выдала справки о реабилитации. Это потребовалось для того, чтобы написать имя погибшего на фронте отца на семейном памятнике на Новодевичьем кладбище в Москве. Ведь такой записи нет ни в Любавичах Смоленской области, где отца не стало и где его похоронили фронтовые товарищи, ни в Рудне Смоленской области, куда, как утверждают работники местного военкомата, он был перезахоронен.
Процесс реабилитации фактически ещё не закончен. Семье не вернули незаконно, согласно актам реабилитации, присвоенное государством имущество. А буквально через год после моей реабилитации, одну из незаконно изъятых у моей семьи вещей – коронационный ковёр шахов персидской династии Каджаров, площадью около 12 кв. м., включавший изображения всех правителей Ирана до ХХ века, как свою собственность показывал на выставке один из московских музеев. Я об этом написал статью в журнале «Наше наследие» № 78 за 2006 год. Видимо, эту реабилитацию придётся завершать моим детям, а то и внукам.
Мама умерла 13 апреля 1985 года и похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве рядом со своей матерью – Лией Исаевной Шумяцкой (1889-1957). Моя бабушка похоронена там по решению ЦК правящей в СССР партии, с условием, что памятник будет использован как символическая могила (кенотаф) её мужа, Бориса Захаровича Шумяцкого (1986-1938), с указанием фальшивой даты его смерти (1943 г., чтобы скрыть фактическую дату его казни на Лубянке). Этот памятник стал и кенотафом моего отца, Шапиро Лазаря Матвеевича (1903-1943) – капитана Красной Армии, запмполита 1079-го полка 312-й стрелковой дивизии, погибшего на фронте. Там, где он был похоронен в братской могиле и перезахоронен в Рудне, как нам сообщили в официальной справке Руднянского военкомата, с 1965 года по 2003 год мы его могилы не нашли. И в 2005 году сделали его символическую могилу, как и Деду, на Новодевичьем кладбище, выбив на памятнике соответствующую надпись рядом с именем его жены – моей мамы.

Борис Шумяцкий, октябрь 2009 г.

Одним из запоминающихся персонажей сериала "Орлова и Александров", недавно показанного на "Первом канале", был председатель Государственного управления кинофотопромышленности Борис Шумяцкий. Это действительно легендарная личность. О том, каким он был в жизни, "Огоньку" рассказал правнук "наркома кино" — тоже Борис Шумяцкий

— Ваш прадед стал героем сериала. Это не коробит?

— Знаете, я ожидал, что Сталин в духе времени будет представлен как эффективный менеджер, а прадед — врагом народа или на худой конец жертвой режима, необходимой в период построения сильного государства. Я был, конечно, рад, что мои опасения не оправдались и прадед изображен хорошим человеком, а Сталин выведен злодеем.

— Ну а насколько факты в сериале соответствуют фактам в жизни?

— Я заметил, что авторы сценария хорошо знакомы с материалом, есть верные детали. Ну, например, из семейных историй я знаю, что прабабушка варила прекрасный борщ, его вся Москва знала — в сериале об этом тоже упоминается. Но есть и много исторических неточностей. Впрочем, я считаю это неважным, не стоит требовать от игрового фильма верности историческим деталям.

Меня смущает другое: в сериале выведен абсолютный злодей Сталин с подручными, а остальные герои — их жертвы, которые ни в чем не виноваты. С таким взглядом на историю невозможно понять, что сталинское время сделало со страной, с людьми, а ведь оно тогда проникло в каждого. Вот только один пример из жизни моей прабабушки, Лии Исаевны. Уже после расстрела прадеда, после тюрьмы, она однажды проснулась в прекрасном настроении и сказала, что ей опять приснился Сталин и что это хороший знак! В тот же день забрали ее младшую дочь, отправили в ссылку как члена семьи врага народа Шумяцкого.

— "Орлова и Александров" — это сериал о золотом веке советского кинематографа. Какую роль сыграл в его создании Борис Захарович?

— У него была концепция — модернизация кинопроизводства, частично по голливудскому образцу. И то непонимание, которое сложилось у Шумяцкого с некоторыми режиссерами, в первую очередь с Эйзенштейном, было связано как раз с этим. Прадед хотел сделать кино массовым пропагандистским жанром, этаким телевидением того времени. Он считал, что нужно не просто обрабатывать людей, нагружая их идеологией, нужно соблазнять. То есть сделать так, чтобы они по собственной воле шли смотреть кино, плакали в кинозале или смеялись, но, конечно, не в ущерб идеологии. Вполне современная концепция. Однако она подразумевала и определенный киноязык, понятный широким массам. Эйзенштейну, совершившему революцию в искусстве монтажа, такой упрощенный киноязык был, естественно, чужд. Но волей-неволей на этом языке пришлось "говорить" всем. Тому же Эйзенштейну, уже после ареста моего прадеда,— в "Александре Невском", "Иване Грозном".

— Как насчет "русского Голливуда"? Это правда, что Шумяцкий мечтал построить его на юге страны?

— Ну, тогда существовали разные планы на этот счет. Вся экономика была централизована, и кино пришлось работать по той же схеме. Были созданы большие студии, налажены производства (например, кинопленочное). Но прадед мечтал о создании единого киноцентра, как это было в Америке, советского Голливуда в Крыму. На Крым, кстати, тогда многие претендовали, существовал даже проект создания там Еврейской автономной области. Что же касается планов о "советском Голливуде", то он так и не был построен. Какой-то эрзац киногорода возник рядом, в Одесской киностудии, но потом началась война, и стало не до того.

— Как развивались отношения Бориса Захаровича со Сталиным?

— Тут нужно сделать небольшой экскурс в историю. Шумяцкий был старым большевиком, некогда возглавлял Центральный исполнительный комитет Советов Сибири, что-то вроде большевистского правительства в регионе — говорят, они даже на день раньше, чем в Петрограде, провозгласили там советскую власть. Позже Шумяцкий был одним из руководителей Дальневосточной республики, воевал с войсками барона Унгерна, способствовал налаживанию связей между Монголией и Советской Россией. Со Сталиным он был хорошо знаком, они общались на "ты", прадед называл его Кобой. Но отношения безоблачными отнюдь не были. Борис Захарович, наперекор Сталину, добился тогда автономии для Бурятии, так как вырос там и хорошо знал регион. И когда ему стало тесно в Сибири, он попросил о переводе в правительство, но вместо этого его отправили в почетную ссылку — полномочным представителем, то есть послом, в Тегеран.

— Насколько я помню, с этим периодом связана легенда о ковре Каджаров, якобы подаренном Шумяцкому иранским шахом...

— Почему якобы? Действительно, была такая история. Ее главным действующим лицом стала моя прабабка Лия Исаевна. Надо сказать, что она тоже была профессиональной революционеркой и, хотя имела гимназическое образование, в высшем свете не вращалась. А персонал посольства, оставшийся еще с царских времен, не слишком помогал советским посланцам понять тонкости протокола. Как-то раз шах Реза Пехлеви пригласил жен послов к себе во дворец, стал демонстрировать свои сокровища. Все молчали, лишь сдержанно кивая, а Лия Исаевна про себя удивлялась: почему никто не восхищается такой красотой? Шах подвел их к самой ценной вещи из своей коллекции — ковру, изображавшему всех шахов династии Каджаров, его начали ткать еще при основателе династии. И прабабушка не выдержала, похвалила этот ковер. Тогда шах сказал: "Пешкеш". В приблизительном переводе: "Это твое". Оказалось, что на Востоке есть такой обычай: если гостю что-то понравилось в доме, хозяин должен ему это подарить.

На следующий день целая процессия доставила ковер в советское посольство. Разразился скандал. Обычай подразумевал, что гость, получив такой подарок, должен отдариться. Борису Захаровичу пришлось связываться с МИДом и за собственные деньги выкупать что-то из драгоценностей царской семьи, конфискованных новой властью (тогда их много продавали на Запад). Прадед затем преподнес их шаху в качестве ответного подарка, а ковер остался в семье. Его конфисковали во время ареста Бориса Захаровича, и только в 2000-е мы узнали, что шахский подарок хранится в запасниках Музея Востока.

— Говорят, в Иране ваш прадед познакомился и с Сергеем Есениным. Разве Есенин там был?

— У Есенина есть знаменитый цикл "Персидские мотивы". В советском, а затем и в российском литературоведении считалось, что поэт никогда в Персии не бывал, а написал стихи под впечатлением от пребывания в Баку. Но в нашей семье известна другая история: Есенин действительно ездил в Иран. И там, как мы знаем из "Персидских мотивов", Есенин увидел на улице незнакомку в чадре, пошел за ней. О том, что было дальше, стихов нет, но вот что рассказывал прадед: Есенин начал ломиться в гарем, где жила воспетая им незнакомка, собралась толпа, поэта чуть было не линчевали. Но вмешалась полиция, а затем приехал посол Шумяцкий и забрал Есенина домой. У этой истории есть косвенное подтверждение: после возвращения прадеда из Ирана поэт приезжал на дачу Шумяцкого в Морозовке, чтобы поблагодарить за спасение, не застал дома, но подарил свою книжку с посвящением моей прабабке: "Товарищу Шумяцкой С любовью братской. За чай без обеда, За мужа-полпреда". Экспромт опубликован в полном собрании сочинений Есенина. Что касается фразы "за чай без обеда", то это забавная деталь: ни Борис Захарович, ни Лия Исаевна принципиально не пили алкоголь, а Есенин считал обед без алкоголя всего лишь "чаем".

— Арест наркома был неожиданностью для семьи?

— Шумяцкий предчувствовал свою гибель: против него выходили критические статьи, начались интриги в комиссариате, к тому же было известно, что Сталин его не любит. Прадеда арестовали в 1938-м, через несколько месяцев расстреляли. Я видел дело и фото, снятое через пару дней после ареста, читал в архиве его признательные показания, где он утверждает, что был японским, английским шпионом. Я все время вглядывался в подпись под протоколом допроса: старался понять по ней, пытали его или нет. Возможно, его шантажировали семьей, а может быть, он как старый большевик считал, что своей смертью поможет делу революции... В любом случае он все подписал и был расстрелян. Характерный факт: в официальных документах датой его смерти значился 1943 год, тогда часто так делали, и моему отцу, внуку Бориса Захаровича, стоило немалых усилий установить настоящую дату смерти Шумяцкого.

— А что это была за история, будто бы он уже после начала травли отказался выпить за Сталина?

— Как я уже говорил, прадед вообще не пил. Незадолго до ареста его вдруг вызвали в Кремль, на новогодний прием. Эти сталинские приемы хорошо описаны у Фазиля Искандера в "Пирах Валтасара". Икра, вино, водка... Тосты. Многие напивались там до полусмерти, и, конечно, прадед смотрелся на их фоне белой вороной. Так вот, на приеме стали пить за здоровье вождя, а Борис Захарович чокался водой. Тогда Сталин опустил свой бокал и спросил у него: "Борис, ты что, не хочешь выпить за мое здоровье?" На что мой прадед ответил: "Коба, ты же знаешь, я не пью". "Ну, как говорится, не можешь — научим, не хочешь — заставим",— ответил Сталин... Так рассказывал мой прадед, вернувшись домой. А уже на следующий день он нашел на своем рабочем столе приказ об увольнении.

— Кто прадед лично для вас — историческая личность или живой человек?

— Конечно, живой человек! То, что он пережил, передалось следующим поколениям, мой отец рос в семье врагов народа. Может быть, поэтому я сильнее чувствую связь времен. Я вижу, что остается от сталинской эпохи в нашем времени, в обществе и во мне самом. Мой прадед как бы говорит мне: "Прошлое не прошло".

Беседовал Кирилл Журенков

Правнук наркома

Досье

Борис Шумяцкий , правнук Бориса Захаровича Шумяцкого, писатель и публицист, живет в Мюнхене (Германия). В своей книге "Новый год у Сталина" он воспроизводит историю своей семьи в годы революции, террора, войны и десталинизации.

(ныне Улан-Удэ), Забайкальская область - 29 июля , Москва) - советский государственный деятель, участник гражданской войны в Сибири, революционер, дипломат, журналист. Руководитель советского кинематографа (1931-1938). Член Средазбюро ЦК ВКП(б) .

Биография

Начало пути

Отец Бориса Захаровича работал переплётчиком в Санкт-Петербурге в издательстве «Товарищество А. Ф. Маркс» в начале 1880-х годов. Когда, в связи с убийством Александра II , петербургских евреев начали выселять за черту оседлости , Захару Шумяцкому, как многим, определили сельскую местность где-то в Белоруссии или на Украине. Однако, он не согласился с таким определением и отправился в соответствующие инстанции, где утверждал, что у него городская специальность и в сельской местности он не сможет прокормить семью и ему нужен город. «Ах, город, - сказали там, - мы найдём тебе город». И его семью направили в Забайкалье в город Верхнеудинск . «Ты же сам хотел город, вот тебе город». Семья Шумяцких добиралась до нового местожительства несколько месяцев. По прибытии их записали в крестьяне, выделили землю, иногда привлекали на переплётные работы в службы местных властей.

Борис Шумяцкий родился в Верхнеудинске и провёл в городе первые годы своей жизни. В школе он практически не учился. Он часто писал, что образование у него «домашнее», но, видимо, дома его научили читать и писать по-русски, он овладел разговорным бурятским и, похоже, мог объясниться на идише .

С 1898 года - ученик, а затем рабочий читинских железнодорожных мастерских. В 1903 году Борис Шумяцкий вступил в РСДРП . С 1904 года он - рабочий Красноярского железнодорожного депо.

Революция 1905-1907 года

Шумяцкий был выпускающим редактором газет «Прибайкалье», «Байкальская Волна», «Забайкалец» (Верхнеудинск), «Голос Маньчжурии», «Мысль» (Харбин). Владелец газеты «Прибайкалье» верхнеудинский купец Нодельман был арестован в Иркутске и газета была закрыта. Выйдя из тюрьмы под залог, Нодельман согласился издавать новую газету «Байкальская Волна». Газетой «Забайкалец», издававшейся в Верхнеудинске на Набережной улице владел Рейфович. Газета была закрыта в октябре 1906 года и Шумяцкий бежал из Верхнеудинска в Читу 18 или 20 октября. В Чите начал издавать газету «Тайга». Был направлен на работу во Владивостокскую группу РСДРП, активно участвовал в вооружённом восстании моряков Тихоокеанской эскадры во Владивостоке .

Женился на Лии Исаевне Пандре (1889-1957), взявшей фамилию мужа, ученице фельдшерской школы, дочери богатого купца из города Канска . В 1909 году у них родилась дочь Нора , а в 1922 году - Екатерина.

Революция 1917 года

В период между революциями, спасаясь от неминуемого ареста в 1911-1913 годах был в эмиграции в Аргентине . Уже в России вёл активную революционную работу в организациях РСДРП(б) в Сибири. С 1914 года печатается в центральном органе РСДРП газете «Правда» .

В 1917 году Шумяцкий - заместитель председателя исполкома Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов , активный участник издания газет «Известия Красноярского совета», «Красноярский рабочий» , еженедельника «Сибирская правда», делегат VII (Апрельской) конференции большевиков , участник 1-го Всероссийского съезда Советов , избран членом ВЦИК , введён в редколлегию газеты «Правда» ответственным за организацию издания.

Конфликт со Сталиным и перевод на дипломатическую работу

В 1922 году Шумяцкий вступил в конфликт с Наркомнацем и его руководителем И. В. Сталиным по вопросу об автономии Бурятии , ранее получившей её в составе Дальневосточной республики . Шумяцкому удалось добиться создания автономной республики вместо трёх национальных округов, но сам он был сослан в почётную отставку на дипломатическую работу .

С ноября 1930 года - председатель «Союзкино ». С 1933 года - начальник Главного управления кинопромышленности и заместитель председателя Комитета по делам искусств (с 1935).

Союзкино

В 1929 году состоялся съезд советских кинематографистов, на котором была выявлена несостоятельность управления работой отрасли и принято решение о смене руководства кино- и фотопромышленности. С ноября 1930 года Б. З. Шумяцкий возглавлял отечественную кинопромышленность как председатель Всесоюзного кинофотообъединения («Союзкино »). Для воспроизводства квалифицированных кадров кино на базе кинотехникума организовал .

ГУКФ

С 1933 года Шумяцкий - Председатель Государственного управления кинофотопромышленности (ГУКФ) («наркомкино»), затем заместитель Председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР . В период руководства Шумяцким советской киноотраслью были созданы фильмы «Чапаев », «Весёлые ребята » , «Юность Максима », «Тринадцать », «Цирк » и многие др. С его именем связаны успехи советских фильмов на международных кинофестивалях.

Шумяцкий регулярно присутствовал на кинопросмотрах в Кремле . Он оставил стенографические записи обсуждений фильмов членами политбюро и Сталиным.

Память

Именем Шумяцкого названы улицы в Улан-Удэ и Красноярске .

Образ в кино

• - Орлова и Александров (телесериал). В роли Б. З. Шумяцкого - Борис Хвошнянский

Напишите отзыв о статье "Шумяцкий, Борис Захарович"

Примечания

Книги и статьи

• «Борьба за русский Дальний Восток», Иркутск, 1922.
• «В Сибирском подполье. Очерки 1903-1908 гг.», «Московский рабочий», М.,1926 г., 192 с.
• «Сибирь на путях к Октябрю», М., 1927, 64 с. (2-е изд.: Иркутск, «Восточно-Сибирское изд.», 1989 г., 411с.)
• «На посту советской дипломатии», М., 1927, (2-е изд: «Изд. Восточной литературы», М.,1960).
• «1905 год и Восток», М.-Л., ГИЗ, 1930, 80 с.
• «Кинематография миллионов», «Кинофотоиздат», М., 1935 г.,387 с.
• «Пути мастерства», «Кинофотоиздат», М., 1935, 192 с.

Литература

• «Энциклопедический словарь русского библиографического института Гранат », т.41, ч.111, М. 1925 г., стб. 254-258.
• Якушина А. П. «Борис Захарович Шумяцкий», «История СССР», 1969, № 2, с.118 - 123.
• Багаев Б. Ф. «Борис Шумяцкий. Очерк жизни и деятельности» Красноярск, 1974 г., 204 с.
• Тейлор Р. «Борис Шумяцкий и создание советской кинематографии в 30-е годы» (с англ.) «Киноведческие записки» 1989, № 3.
• Richard Taylor , «Ideology as Mass Entertainment: Boris Shumyatsky and Soviet Cinema in the 1930s», in Richard Taylor and Ian Christie , (eds.), Inside the Film Factory , Routledge Ltd., 1991.
• Бернштейн, Арон. «Нарком кинематографии», «ЛЕХАИМ» август - сентябрь, 1997 г.
• Музалевский М. «Он мечтал о советском Голливуде», «Кавалер», № 7, 2002.
• Маяковский. В. Полн. собр. соч. М., 1957 г., т.5, с.120.
• Есенин С. Полн. собр. соч., т. 4, М,: «Наука» - «Голос»,1996,с. 494.
• Булгакова Е. С. «Дневники», (январь 1938 г.).
• Schumatsky, Boris. «Silvester bei Stalin», PHILO, Berlin 1999, 180 pp.
• «Ковёр Каджаров из квартиры Шумяцких в Доме на Набережной », «Наше наследие», № 78, 2006.
• Шумяцкий Б. Л. «Факты и семейные предания о Борисе Захаровиче Шумяцком (к 120-летию со дня рождения)» «Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии», том 1, стр.157 - 164, Улан-Удэ, 2006.
• Шумяцкий Б. Л. «Он был талантлив во всем - революционер, дипломат, нарком кино. 120 лет со дня рождения Б. З. Шумяцкого», газета «Бурятия», № 231 (3871), 8.12.2006.
• Симачёва Т. А. (автор-составитель) «Борис Шумяцкий» (библиография, документы, материалы к биографии), «Кинограф », № 18 с.94 - 133, 2007 г., № 19, 2008 г.
• Шумяцкий Борис Захарович. Организатор кинопроцесса.
• Шумяцкий, Борис. Огонек № 13 от 06.04.2015, стр. 36

Отрывок, характеризующий Шумяцкий, Борис Захарович

В числе бесчисленных подразделений, которые можно сделать в явлениях жизни, можно подразделить их все на такие, в которых преобладает содержание, другие – в которых преобладает форма. К числу таковых, в противоположность деревенской, земской, губернской, даже московской жизни, можно отнести жизнь петербургскую, в особенности салонную. Эта жизнь неизменна.
С 1805 года мы мирились и ссорились с Бонапартом, мы делали конституции и разделывали их, а салон Анны Павловны и салон Элен были точно такие же, какие они были один семь лет, другой пять лет тому назад. Точно так же у Анны Павловны говорили с недоумением об успехах Бонапарта и видели, как в его успехах, так и в потакании ему европейских государей, злостный заговор, имеющий единственной целью неприятность и беспокойство того придворного кружка, которого представительницей была Анна Павловна. Точно так же у Элен, которую сам Румянцев удостоивал своим посещением и считал замечательно умной женщиной, точно так же как в 1808, так и в 1812 году с восторгом говорили о великой нации и великом человеке и с сожалением смотрели на разрыв с Францией, который, по мнению людей, собиравшихся в салоне Элен, должен был кончиться миром.
В последнее время, после приезда государя из армии, произошло некоторое волнение в этих противоположных кружках салонах и произведены были некоторые демонстрации друг против друга, но направление кружков осталось то же. В кружок Анны Павловны принимались из французов только закоренелые легитимисты, и здесь выражалась патриотическая мысль о том, что не надо ездить во французский театр и что содержание труппы стоит столько же, сколько содержание целого корпуса. За военными событиями следилось жадно, и распускались самые выгодные для нашей армии слухи. В кружке Элен, румянцевском, французском, опровергались слухи о жестокости врага и войны и обсуживались все попытки Наполеона к примирению. В этом кружке упрекали тех, кто присоветывал слишком поспешные распоряжения о том, чтобы приготавливаться к отъезду в Казань придворным и женским учебным заведениям, находящимся под покровительством императрицы матери. Вообще все дело войны представлялось в салоне Элен пустыми демонстрациями, которые весьма скоро кончатся миром, и царствовало мнение Билибина, бывшего теперь в Петербурге и домашним у Элен (всякий умный человек должен был быть у нее), что не порох, а те, кто его выдумали, решат дело. В этом кружке иронически и весьма умно, хотя весьма осторожно, осмеивали московский восторг, известие о котором прибыло вместе с государем в Петербург.
В кружке Анны Павловны, напротив, восхищались этими восторгами и говорили о них, как говорит Плутарх о древних. Князь Василий, занимавший все те же важные должности, составлял звено соединения между двумя кружками. Он ездил к ma bonne amie [своему достойному другу] Анне Павловне и ездил dans le salon diplomatique de ma fille [в дипломатический салон своей дочери] и часто, при беспрестанных переездах из одного лагеря в другой, путался и говорил у Анны Павловны то, что надо было говорить у Элен, и наоборот.
Вскоре после приезда государя князь Василий разговорился у Анны Павловны о делах войны, жестоко осуждая Барклая де Толли и находясь в нерешительности, кого бы назначить главнокомандующим. Один из гостей, известный под именем un homme de beaucoup de merite [человек с большими достоинствами], рассказав о том, что он видел нынче выбранного начальником петербургского ополчения Кутузова, заседающего в казенной палате для приема ратников, позволил себе осторожно выразить предположение о том, что Кутузов был бы тот человек, который удовлетворил бы всем требованиям.
Анна Павловна грустно улыбнулась и заметила, что Кутузов, кроме неприятностей, ничего не дал государю.
– Я говорил и говорил в Дворянском собрании, – перебил князь Василий, – но меня не послушали. Я говорил, что избрание его в начальники ополчения не понравится государю. Они меня не послушали.
– Все какая то мания фрондировать, – продолжал он. – И пред кем? И все оттого, что мы хотим обезьянничать глупым московским восторгам, – сказал князь Василий, спутавшись на минуту и забыв то, что у Элен надо было подсмеиваться над московскими восторгами, а у Анны Павловны восхищаться ими. Но он тотчас же поправился. – Ну прилично ли графу Кутузову, самому старому генералу в России, заседать в палате, et il en restera pour sa peine! [хлопоты его пропадут даром!] Разве возможно назначить главнокомандующим человека, который не может верхом сесть, засыпает на совете, человека самых дурных нравов! Хорошо он себя зарекомендовал в Букарещте! Я уже не говорю о его качествах как генерала, но разве можно в такую минуту назначать человека дряхлого и слепого, просто слепого? Хорош будет генерал слепой! Он ничего не видит. В жмурки играть… ровно ничего не видит!
Никто не возражал на это.
24 го июля это было совершенно справедливо. Но 29 июля Кутузову пожаловано княжеское достоинство. Княжеское достоинство могло означать и то, что от него хотели отделаться, – и потому суждение князя Василья продолжало быть справедливо, хотя он и не торопился ого высказывать теперь. Но 8 августа был собран комитет из генерал фельдмаршала Салтыкова, Аракчеева, Вязьмитинова, Лопухина и Кочубея для обсуждения дел войны. Комитет решил, что неудачи происходили от разноначалий, и, несмотря на то, что лица, составлявшие комитет, знали нерасположение государя к Кутузову, комитет, после короткого совещания, предложил назначить Кутузова главнокомандующим. И в тот же день Кутузов был назначен полномочным главнокомандующим армий и всего края, занимаемого войсками.
9 го августа князь Василий встретился опять у Анны Павловны с l"homme de beaucoup de merite [человеком с большими достоинствами]. L"homme de beaucoup de merite ухаживал за Анной Павловной по случаю желания назначения попечителем женского учебного заведения императрицы Марии Федоровны. Князь Василий вошел в комнату с видом счастливого победителя, человека, достигшего цели своих желаний.
– Eh bien, vous savez la grande nouvelle? Le prince Koutouzoff est marechal. [Ну с, вы знаете великую новость? Кутузов – фельдмаршал.] Все разногласия кончены. Я так счастлив, так рад! – говорил князь Василий. – Enfin voila un homme, [Наконец, вот это человек.] – проговорил он, значительно и строго оглядывая всех находившихся в гостиной. L"homme de beaucoup de merite, несмотря на свое желание получить место, не мог удержаться, чтобы не напомнить князю Василью его прежнее суждение. (Это было неучтиво и перед князем Василием в гостиной Анны Павловны, и перед Анной Павловной, которая так же радостно приняла эту весть; но он не мог удержаться.)
– Mais on dit qu"il est aveugle, mon prince? [Но говорят, он слеп?] – сказал он, напоминая князю Василью его же слова.
– Allez donc, il y voit assez, [Э, вздор, он достаточно видит, поверьте.] – сказал князь Василий своим басистым, быстрым голосом с покашливанием, тем голосом и с покашливанием, которым он разрешал все трудности. – Allez, il y voit assez, – повторил он. – И чему я рад, – продолжал он, – это то, что государь дал ему полную власть над всеми армиями, над всем краем, – власть, которой никогда не было ни у какого главнокомандующего. Это другой самодержец, – заключил он с победоносной улыбкой.
– Дай бог, дай бог, – сказала Анна Павловна. L"homme de beaucoup de merite, еще новичок в придворном обществе, желая польстить Анне Павловне, выгораживая ее прежнее мнение из этого суждения, сказал.
– Говорят, что государь неохотно передал эту власть Кутузову. On dit qu"il rougit comme une demoiselle a laquelle on lirait Joconde, en lui disant: «Le souverain et la patrie vous decernent cet honneur». [Говорят, что он покраснел, как барышня, которой бы прочли Жоконду, в то время как говорил ему: «Государь и отечество награждают вас этой честью».]
– Peut etre que la c?ur n"etait pas de la partie, [Может быть, сердце не вполне участвовало,] – сказала Анна Павловна.
– О нет, нет, – горячо заступился князь Василий. Теперь уже он не мог никому уступить Кутузова. По мнению князя Василья, не только Кутузов был сам хорош, но и все обожали его. – Нет, это не может быть, потому что государь так умел прежде ценить его, – сказал он.
– Дай бог только, чтобы князь Кутузов, – сказала Анпа Павловна, – взял действительную власть и не позволял бы никому вставлять себе палки в колеса – des batons dans les roues.
Князь Василий тотчас понял, кто был этот никому. Он шепотом сказал:
– Я верно знаю, что Кутузов, как непременное условие, выговорил, чтобы наследник цесаревич не был при армии: Vous savez ce qu"il a dit a l"Empereur? [Вы знаете, что он сказал государю?] – И князь Василий повторил слова, будто бы сказанные Кутузовым государю: «Я не могу наказать его, ежели он сделает дурно, и наградить, ежели он сделает хорошо». О! это умнейший человек, князь Кутузов, et quel caractere. Oh je le connais de longue date. [и какой характер. О, я его давно знаю.]
– Говорят даже, – сказал l"homme de beaucoup de merite, не имевший еще придворного такта, – что светлейший непременным условием поставил, чтобы сам государь не приезжал к армии.
Как только он сказал это, в одно мгновение князь Василий и Анна Павловна отвернулись от него и грустно, со вздохом о его наивности, посмотрели друг на друга.

В то время как это происходило в Петербурге, французы уже прошли Смоленск и все ближе и ближе подвигались к Москве. Историк Наполеона Тьер, так же, как и другие историки Наполеона, говорит, стараясь оправдать своего героя, что Наполеон был привлечен к стенам Москвы невольно. Он прав, как и правы все историки, ищущие объяснения событий исторических в воле одного человека; он прав так же, как и русские историки, утверждающие, что Наполеон был привлечен к Москве искусством русских полководцев. Здесь, кроме закона ретроспективности (возвратности), представляющего все прошедшее приготовлением к совершившемуся факту, есть еще взаимность, путающая все дело. Хороший игрок, проигравший в шахматы, искренно убежден, что его проигрыш произошел от его ошибки, и он отыскивает эту ошибку в начале своей игры, но забывает, что в каждом его шаге, в продолжение всей игры, были такие же ошибки, что ни один его ход не был совершенен. Ошибка, на которую он обращает внимание, заметна ему только потому, что противник воспользовался ею. Насколько же сложнее этого игра войны, происходящая в известных условиях времени, и где не одна воля руководит безжизненными машинами, а где все вытекает из бесчисленного столкновения различных произволов?
После Смоленска Наполеон искал сражения за Дорогобужем у Вязьмы, потом у Царева Займища; но выходило, что по бесчисленному столкновению обстоятельств до Бородина, в ста двадцати верстах от Москвы, русские не могли принять сражения. От Вязьмы было сделано распоряжение Наполеоном для движения прямо на Москву.
Moscou, la capitale asiatique de ce grand empire, la ville sacree des peuples d"Alexandre, Moscou avec ses innombrables eglises en forme de pagodes chinoises! [Москва, азиатская столица этой великой империи, священный город народов Александра, Москва с своими бесчисленными церквами, в форме китайских пагод!] Эта Moscou не давала покоя воображению Наполеона. На переходе из Вязьмы к Цареву Займищу Наполеон верхом ехал на своем соловом энглизированном иноходчике, сопутствуемый гвардией, караулом, пажами и адъютантами. Начальник штаба Бертье отстал для того, чтобы допросить взятого кавалерией русского пленного. Он галопом, сопутствуемый переводчиком Lelorgne d"Ideville, догнал Наполеона и с веселым лицом остановил лошадь.
– Eh bien? [Ну?] – сказал Наполеон.
– Un cosaque de Platow [Платовский казак.] говорит, что корпус Платова соединяется с большой армией, что Кутузов назначен главнокомандующим. Tres intelligent et bavard! [Очень умный и болтун!]
Наполеон улыбнулся, велел дать этому казаку лошадь и привести его к себе. Он сам желал поговорить с ним. Несколько адъютантов поскакало, и через час крепостной человек Денисова, уступленный им Ростову, Лаврушка, в денщицкой куртке на французском кавалерийском седле, с плутовским и пьяным, веселым лицом подъехал к Наполеону. Наполеон велел ему ехать рядом с собой и начал спрашивать:
– Вы казак?
– Казак с, ваше благородие.
«Le cosaque ignorant la compagnie dans laquelle il se trouvait, car la simplicite de Napoleon n"avait rien qui put reveler a une imagination orientale la presence d"un souverain, s"entretint avec la plus extreme familiarite des affaires de la guerre actuelle», [Казак, не зная того общества, в котором он находился, потому что простота Наполеона не имела ничего такого, что бы могло открыть для восточного воображения присутствие государя, разговаривал с чрезвычайной фамильярностью об обстоятельствах настоящей войны.] – говорит Тьер, рассказывая этот эпизод. Действительно, Лаврушка, напившийся пьяным и оставивший барина без обеда, был высечен накануне и отправлен в деревню за курами, где он увлекся мародерством и был взят в плен французами. Лаврушка был один из тех грубых, наглых лакеев, видавших всякие виды, которые считают долгом все делать с подлостью и хитростью, которые готовы сослужить всякую службу своему барину и которые хитро угадывают барские дурные мысли, в особенности тщеславие и мелочность.

Во время февральской революции 1917 г. Борис Шумяцкий был в Красноярске и стал организатором Красноярского Совета и заместителем председателя его исполкома. Он участвовал в издании газет «Известия Красноярского совета», «Красноярский рабочий» и еженедельника «Сибирская правда».

Шумяцкий был участником первого Всероссийского съезда Советов, стал членом ВЦИК и редколлегии центрального органа печати. После неудачного июльского восстания 1917 г. занимался восстановлением разгромленной организации, подготовкой и проведением VI съезда партии. Он был направлен уполномоченным ЦК по Сибири и Монголии, избран председателем Сибирского районного бюро ЦК РСДРП(б). На первом Общесибирском съезде Советов (Иркутск, октябрь 1917 г.) Шумяцкий был избран председателем Центрального исполкома Советов Сибири (Центросибирь) и провозгласил власть Советов от Челябинска до Владивостока в ночь с 15 на 16 октября. Затем он руководил ликвидацией мятежа в Иркутске и был ранен во время переговоров.

Во время Гражданской войны Шумяцкий был одним из руководителей партизан Западной Сибири. С декабря 1918 года он стал председателем Восточно-Сибирского окружного военно-революционного комитета, с июля 1919 г. находился на политработе в армии. В октябре 1919 — январе 1920 г. Шумяцкий возглавлял Тюменский губернский ревком и губком РКП(б), с марта 1920 г. занял должность председателя Томского губернского бюро РКП(б) и ревкома. С июля 1920 г. Борис Шумяцкий был председателем Совета министров Дальневосточной республики, с октября - заместителем председателя Сибирского ревкома, с декабря - председателем Енисейского губернского исполкома. В 1921-1922 гг. он создал первое правительство Монгольской Народной Республики. Также Шумяцкий принял участие в становлении Республики Бурятия, в ходе которого вступил в конфликт со Сталиным, отстаивая свою точку зрения по вопросу о будущей бурятской автономии. Шумяцкому удалось добиться создания автономной республики вместо трех национальных округов, но сам он был отправлен в почетную отставку на дипломатическую работу.

В 1923-1925 гг. Шумяцкий был полпредом и торгпредом СССР в Персии, главой дипкорпуса в Тегеране. С 1925 г. он стал членом Ленинградского губкома ВКП(б), а затем ректором Коммунистического университета трудящихся Востока, позднее - ректором Института народного хозяйства им. Плеханова.

Советскую киноиндустрию он возглавил в 1930 г., став председателем «Союзкино». В период руководства отраслью Шумяцким были созданы такие картины, как «Чапаев», «Веселые ребята», «Юность Максима», «Цирк» и многие другие.

18 января 1938 г. Шумяцкий был арестован и 28 июля приговорен к расстрелу. В 1956 г. Бориса Шумяцкого реабилитировали посмертно.

Одна из улиц в Советском районе Красноярска носит имя Б. З. Шумяцкого.

Борис (Бер) Захарович Шумяцкий (4 ноября 1886 (по другим данным 16 ноября), г. Верхнеудинск Забайкальской области, Российская империя – 29 июля 1938, г. Москва, РСФСР, СССР) - государственный деятель, участник русского революционного движения и Гражданской войны в Сибири, дипломат, журналист, руководитель советского кинематографа в первой половине 1930-х, член Средазбюро ЦК ВКП(б).

Энциклопедическая справка

Родился в семье ремесленника. В 1905–1907 один из руководителей вооружённых восстаний в Красноярске и Владивостоке. С 1913 в армии, рядовой. В 1917 председатель Сибирского районного бюро ЦК РСДРП(б), уполномоченный ЦК в Сибири. Делегат VI съезда партии, член Всероссийского бюро военных организаций при ЦК РСДРП(б). С ноября 1917 председатель Центросибири и председатель Восточно-Сибирского ВРК. С осени 1918 один из руководителей партизанского движения в Сибири. С июля 1919 политработник 51-й стрелковой дивизии. С сентября 1919 председатель Тобольского уездного ревкома, с октября 1919 по январь 1920 председатель Тюменского губревкома и губкома РКП(б). С марта председатель Томского губревкома и губкома РКП(б), с июня – Дальбюро РКП(б), одновременно министр иностранных дел ДВР, с июля председатель Совмина ДВР. С октября 1920 заместитель председателя Сибревкома, с декабря председатель Енисейского губисполкома и губкома РКП(б). В январе-феврале 1921 член РВС 5-й Армии , член Сиббюро ЦК РКП(б) . Уполномоченный Наркоминдел РСФСР на Дальнем Востоке. Делегат 3-го конгресса Коминтерна. С 1922 на дипломатической, партийной и государственной работе. Член ВЦИК, ЦИК СССР. С ноября 1930 председатель «Союзкино». В 1933 начальник Главного управления кинопромышленности и заместитель председателя Комитета по делам искусств. 18 января 1938 арестован и 28 июля приговорен к расстрелу. Расстрелян. Реабилитирован в 1956.

Награждён орденом Ленина.

Иркутск. Историко-краеведческий словарь. Иркутск, 2011.

Биография

Отец Бориса Захаровича работал переплётчиком в Санкт-Петербурге в издательстве «Товарищество А. Ф. Маркс» в начале 1880-х годов. Когда, в связи с убийством Александра II, петербургских евреев начали выселять за черту оседлости, Захару Шумяцкому, как многим, определили сельскую местность, где-то в Белоруссии или на Украине. Однако он не согласился с таким определением и отправился в соответствующие инстанции, где утверждал, что у него городская специальность и в сельской местности он не сможет прокормить семью, ему был нужен город. «Ах, город, - сказали там, - мы найдём тебе город». И его семью направили в Забайкалье в город Верхнеудинск. «Ты же сам хотел город, вот тебе город». Семья Шумяцких добиралась до нового местожительства несколько месяцев. По прибытии их записали в крестьяне, выделили землю и иногда привлекали на переплётные работы в службы местных властей.

Там первые годы своей жизни провёл Б. З. Шумяцкий. В школе он практически не учился. Он часто писал, что образование у него «домашнее», но, видимо, дома его научили читать и писать по-русски, он овладел разговорным бурятским и, похоже, мог объясниться на идише. С 1898 года ученик, затем рабочий читинских железнодорожных мастерских. В 1903 году Борис Шумяцкий вступил в РСДРП. С 1904 года он рабочий Красноярского железнодорожного депо.

Революционер

Во время революции 1905 года Революция 1905-1907 годов в России командовал большевистским боевым отрядом из около 800 человек, в том числе с дружиной Красного креста из учениц фельдшерской школы, забаррикадировавшихся в железнодорожных мастерских. После подавления восстания арестован, но в январе 1906 года бежал от смертного приговора. Жил по паспорту на имя Ильи Силина. Работал в депо Кургана, Верхнеудинска. Подпольная кличка Илья-Конь. В газетах писал под псевдонимом Илья Силин.

Выпускающий редактор газет «Прибайкалье», «Байкальская Волна», «Забайкалец» (Верхнеудинск), «Голос Маньчжурии», «Мысль» (Харбин). Владелец газеты «Прибайкалье» верхнеудинский купец Нодельман был арестован в , газета закрыта. Выйдя из тюрьмы под залог, Нодельман согласился издавать новую газету «Байкальская Волна». Газетой «Забайкалец» владел Рейфович. Газета издавалась в доме Рейфовича в Верхнеудинске на Набережной улице. Газета была закрыта в октябре 1906 года. Шумяцкий бежал из Верхнеудинска в Читу 18 или 20 октября 1906 года. В Чите издавал газету «Тайга».

Женился на Лии Исаевне Пандре (1889-1957), взявшей фамилию мужа, ученице фельдшерской школы, дочери богатого купца из города Канска. В 1909 году у них родилась дочь Нора, и в 1922 году Екатерина. Б. З. Шумяцкий вёл революционную работу в организациях партии в Сибири. Направлен на работу во Владивостокскую группу РСДРП, активный участник вооружённого восстания моряков Тихоокеанской эскадры во Владивостоке.

С 1914 года Шумяцкий печатается в «Правде».

Между двух революций, спасаясь от неминуемого ареста в 1911-1913 гг. был в эмиграции в Аргентине. Вёл активную революционную работу в организациях РСДРП в Сибири. С 1914 г. печатается в центральном органе РСДРП газете «Правда». В 1917 зам. председателя исполкома Красноярского совета рабочих и солдатских депутатов, активный участник издания газет «Известия Красноярского совета», «Красноярский рабочий», еженедельника «Сибирская правда», делегат VII (Апрельской) конференции большевиков, участник 1-го Всероссийского съезда Советов, избран членом ВЦИК, введён в редколлегию центрального органа, ответственным за организацию издания. После неудачного большевистского путча в подполье занимался восстановлением разгромленной организации, подготовкой и проведением VI съезда партии. Направлен уполномоченным ЦК по Сибири и Монголии. Избран председателем Сибирского районного бюро ЦК РСДРП(б). На 1-м Общесибирском Съезде Советов (Иркутск, октябрь 1917) избран председателем Центрального исполкома Советов Сибири (Центросибирь), провозгласил власть Советов от Челябинска до Владивостока с 15 на 16 октября, что стало началом Октябрьского вооружённого восстания 1917 года в Российской империи. Руководил ликвидацией мятежа в Иркутске, ранен во время переговоров.

Во время гражданской войны - один из руководителей партизан Западной Сибири. Выступал против заключения Брестского мира с Германией. С декабря 1918 председатель Восточно-Сибирского окружного военно-революционного комитета. С июля 1919 на политработе в армии. В октябре 1919 - январе 1920 председатель Тюменского губернского ревкома и губкома РКП(б). С марта 1920 председатель Томского губернского бюро РКП(б) и ревкома. С июня 1920 председатель Дальбюро ЦК РКП(б) и министр иностранных дел Дальневосточной республики. С июля 1920 председатель Совета министров Дальневосточной республики, с октября заместитель председателя Сибирского ревкома. С декабря 1920 председатель Енисейского губернского исполкома.

В 1921-1922 член Реввоенсовета 5-й армии, член Сиббюро ЦК, уполномоченный Наркомата иностранных дел на Дальнем Востоке. Из бойцов монгольского батальона армии создал первое правительство Монгольской народной республики. На Съезд Советов привёз их в Москву и представил руководству страны. Активный участник Монгольской народной революции, консультант первых руководящих органов этого государства. В знак признания заслуг Шумяцкого руководитель МНР Сухэ-Батор сделал его своим побратимом. Награждён званием «Почетный гражданин Монгольской народной республики» и орденом Красного знамени Монголии № 1.

В 1922 г. Шумяцкий вступил в конфликт с Наркомнацем и его руководителем И. В. Сталиным по вопросу об автономии Бурятии, ранее получившей её в составе Дальневосточной республики. Шумяцкому удалось добиться создания автономной республики вместо трёх национальных округов, но сам он был сослан в почетную отставку на дипломатическую работу.

В 1923-1925 полпред и торгпред в Персии. Дуайен дипкорпуса в Тегеране.

С 1925 член Ленинградского губкома ВКП(б), затем ректор Коммунистического университета трудящихся Востока, затем ректор Института народного хозяйства им. Плеханова.

С ноября 1930 г. председатель «Союзкино». В 1933 г. начальник Главного управления кинопромышленности и заместитель председателя Комитета по делам искусств.

Союзкино

В 1929 году состоялся съезд советских кинематографистов, на котором была выявлена несостоятельность управления работой отрасли и принято решение о смене руководства кино- фото промышленности. С ноября 1930 г. Б. З. Шумяцкий возглавлял отечественную кинопромышленность как председатель Всесоюзного кинофотообъединения («Союзкино»). Для воспроизводства квалифицированных кадров кино на базе кинотехникума организовал ВГИК.

ГУКФ

С 1933 г. Шумяцкий - Председатель Государственного управления кинофотопромышленности (ГУКФ) («наркомкино»), затем зам. Председателя Комитета по делам искусств при СНК СССР. В период руководства Шумяцким советской киноотраслью были созданы фильмы «Чапаев», «Весёлые ребята», «Юность Максима», «Тринадцать», «Цирк» и многие др. С его именем связаны успехи советских фильмов на международных кинофестивалях.

Шумяцкий регулярно присутствовал на кинопросмотрах в Кремле. Он оставил стенографические записи обсуждений фильмов членами политбюро и Сталиным.

«Советский Голливуд»

После поездки в США Шумяцкий планировал генеральную реконструкцию советского кинематографа и создание в Крыму на основе американского опыта южной студийной базы производства фильмов, реализующей принципы технологии массового производства - «советского Голливуда». Этот дорогостоящий, но весьма эффективный проект (планировалось выпускать 200 фильмов в год) не был осуществлён вследствие ограниченности ресурсов страны.

В мае 1935 года отмечалось 15-летие советской кинематографии. Было признано, что кризис отрасли полностью преодолён и советская кинематография находится на подъёме. Ряд советских фильмов получил мировое признание, им сопутствовал и коммерческий успех. Многие создатели фильмов получили высокие правительственные награды, а Борис Захарович Шумяцкий был награждён высшим орденом СССР - орденом Ленина.

Сочинения

1. В Сибирском подполье: Очерки 1903–1908 гг. - М.; Л., 1926;
2. Красноярское восстание. 1905. - М., 1926.

Литература

1. Глокман Р. Первый председатель Центросибири // Земля Иркутская. - Иркутск, 1967.
2. Багаев Б. Борис Шумяцкий: Очерк жизни и деятельности. - Красноярск, 1974.
3. Энциклопедический словарь русского библиографического института - Гранат, т. 41, ч.111. - М. 1925 г., стб. 254-258.
4. Якушина А. П. Борис Захарович Шумяцкий. - История СССР, 1969. - № 2. - C.118 - 123.
5. Багаев Б.Ф. Борис Шумяцкий. Очерк жизни и деятельности. - Красноярск, 1974. - 204 с.
6. Тейлор Р. Борис Шумяцкий и создание советской кинематографии в 30-е годы (с англ.) // Киноведческие записки. - 1989, № 3.
7. Richard Taylor Ideology as Mass Entertainment: Boris Shumyatsky and Soviet Cinema in the 1930s, in Richard Taylor and Ian Christie, (eds.), Inside the Film Factory, Routledge Ltd., 1991.
8. Бернштейн Арон . Нарком кинематографии // ЛЕХАИМ. - август - сентябрь, 1997.
9. Музалевский М. Он мечтал о советском Голливуде. - Кавалер, № 7. - 2002.
10. Маяковский В. Полн. собр. соч. - М., 1957. - T. 5. - C.120.
11. Есенин С. Полн. собр. соч. - T. 4. - М: Наука - Голос,1996. - C. 494.
12. Булгакова Е. С. Дневники (январь 1938).
13. Schumatsky Boris. Silvester bei Stalin. - PHILO, Berlin 1999. - 180 pp.
14. Ковёр Каджаров из квартиры Шумяцких в Доме на Набережной. - Наше наследие, № 78. - 2006.
15. Шумяцкий Б. Л. Факты и семейные предания о Борисе Захаровиче Шумяцком (к 120-летию со дня рождения). - Культурное пространство Восточной Сибири и Монголии. - T. 1. - C.157 - 164. - Улан-Удэ, 2006.
16. Шумяцкий Б. Л. Он был талантлив во всем - революционер, дипломат, нарком кино. 120 лет со дня рождения Б. З. Шумяцкого // Бурятия: газета. - № 231 (3871)ю - 8.12.2006.
17. Симачёва Т. А. (автор-составитель) «Борис Шумяцкий» (библиография, документы, материалы к биографии). // Кинограф. - № 18. - C.94 - 133, 2007. - № 19, 2008.
18. Шумяцкий Борис Захарович. Организатор кинопроцесса. - Энциклопедия отечественного кино. СССР/СНГ. - Электронная база данных.